– С кем, мой господин? – Наргиз подула ему на грудь, почти прижавшись к ней.
– С кем-с кем, с Рубаб, конечно!
«Всё-таки они немного туповаты», – решил для себя Лёша.
– С ней всё в порядке, мой господин, вы можете позвать её в любой момент, и она придёт.
Лёша хотел уже было позвать Рубаб и даже открыл рот, но вдруг увидел испуганные глаза Наргиз. Она почувствовала его взгляд и тут же уткнулась носом в его живот, потом стала сползать всё ниже и ниже. Ему было немного щекотно, и он стал гладить её волосы. Они были не кудрявыми, как у Рубаб, а совершенно прямыми, смолисто чёрными, отсвечивающими фиолетовым и синим.
– Мой господин хочет подарить мне высшее счастье в этом мире? – прошептала Наргиз.
Лёша прижал её голову к своему паху:
– Нет, я просто хочу тебя трахнуть.
Наргиз вырвалась, её глаза жадно горели. Мгновенно она скинула с себя верхнюю одежду, обнажив такие же крупные, как у Рубаб, груди:
– О, мой господин, делай со мной, что пожелаешь.
Лёша подхватил её на руки и понёс к бассейну:
– Я желаю вот здесь, – он опустил её в воду и, плотно обхватив мраморную, с золотыми прожилками колонну правой рукой:
«Бисмиллахир-рахманир-рахим», – выкрикнул он громко, и его зубр наполнился силой.
Он вошёл в Наргиз с одного толчка. Она затрепетала, взвизгнула и попыталась взлететь, но Лёша, держась за колонну, прижимал её к шершавой от драгоценных камней стене бассейна, входя в неё ещё и ещё раз. Перед тем, как извергнуться, он схватил её голову и нагнул в воду – так, чтобы всё её тело было под водой.
Он не хотел её отпускать, но всё же она вырвалась и пропала, уйдя сквозь дно. Вода вокруг Лёши окрасилась чем-то красным. Не обращая на это внимания, Лёша вышел из бассейна, высморкался и посмотрел в сторону покорно стоявшего Гусейна:
– Ебали мы и гурий, – подмигнул он ему.
Лёша пребывал в отличном расположении духа, и ему очень хотелось есть – редкое желание за последние года три. Он подошёл к первой попавшейся жаровне, схватил с неё покрывшуюся коричневой корочкой курицу и откусил кусочек. Мясо было на удивление мягким и вкусным, пропитанным острым пахучим соусом. Он откусил ещё, потом ещё, потом подошёл к следующей жаровне и тяпнул оттуда бараньи рёбрышки. Их было очень удобно есть, держа за обгоревшую косточку, особенно приятно было отдирать зубами хорошо прожаренные жилки. Потом была говядина, разваренная в овощной кашице, потом – что-то ещё и ещё… Есть было значительно приятнее и привычнее, чем трахать гурий.
