| Русалочка, разодетая в шелк и золото, держала шлейф невесты, но уши ее не слышали праздничной музыки, глаза не видели блестящей церемонии, она думала о своем смертном часе и о том, что она теряла с жизнью. |
| On the same evening the bride and bridegroom went on board the ship. Cannons were roaring, flags waving, and in the center of the ship a costly tent of purple and gold had been erected. It contained elegant sleeping couches for the bridal pair during the night. | В тот же вечер жених с невестой должны были отплыть на родину принца; пушки палили, флаги развевались, на палубе был раскинут роскошный шатер из золота и пурпура, устланный мягкими подушками; в шатре новобрачные должны были провести эту тихую прохладную ночь. |
| The ship, under a favorable wind, with swelling sails, glided away smoothly and lightly over the calm sea. | Паруса надулись от ветра, корабль легко и плавно скользнул по волнам и понесся в открытое море. |
| When it grew dark, a number of colored lamps were lighted and the sailors danced merrily on the deck. | Как только смерклось, на корабле зажглись сотни разноцветных фонариков, а матросы стали весело плясать на палубе. |
| The little mermaid could not help thinking of her first rising out of the sea, when she had seen similar joyful festivities, so she too joined in the dance, poised herself in the air as a swallow when he pursues his prey, and all present cheered her wonderingly. She had never danced so gracefully before. | Русалочка вспомнила, как она впервые поднялась на поверхность моря и увидела такое же веселье на корабле. И вот она понеслась в быстром воздушном танце, точно ласточка, преследуемая коршуном. Все были в восторге: никогда еще она не танцевала так чудесно! |
| Her tender feet felt as if cut with sharp knives, but she cared not for the pain; a sharper pang had pierced her heart. | Ее нежные ножки резало, как ножами, но она не чувствовала этой боли - сердцу ее было еще больнее. |
| She knew this was the last evening she should ever see the prince for whom she had forsaken her kindred and her home. She had given up her beautiful voice and suffered unheard-of pain daily for him, while he knew nothing of it. | Она знала, что лишь один вечер осталось ей пробыть с тем, ради кого она оставила родных и отцовский дом, отдала свой чудный голос и ежедневно терпела невыносимые мучения, о которых он и не догадывался. |
| This was the last evening that she should breathe the same air with him or gaze on the starry sky and the deep sea. An eternal night, without a thought or a dream, awaited her. |
