|
| She was very soon arrayed in costly robes of silk and muslin and was the most beautiful creature in the palace; but she was dumb and could neither speak nor sing. | Русалочку разодели в шелк и муслин, и она стала первой красавицей при дворе, но оставалась по-прежнему немой, не могла ни петь, ни говорить. |
| Beautiful female slaves, dressed in silk and gold, stepped forward and sang before the prince and his royal parents. | Как-то раз красивые рабыни, все в шелку и золоте, появились перед принцем и его царственными родителями и стали петь. |
| One sang better than all the others, and the prince clapped his hands and smiled at her. This was a great sorrow to the little mermaid, for she knew how much more sweetly she herself once could sing, and she thought, | Одна из них пела особенно хорошо, и принц хлопал в ладоши и улыбался ей; русалочке стало очень грустно: когда-то и она могла петь, и несравненно лучше! |
| "Oh, if he could only know that I have given away my voice forever, to be with him!" | "Ах, если бы он знал, что я навсегда рассталась со своим голосом, чтобы только быть возле него!" |
| The slaves next performed some pretty fairy-like dances, to the sound of beautiful music. Then the little mermaid raised her lovely white arms, stood on the tips of her toes, glided over the floor, and danced as no one yet had been able to dance. | Потом рабыни стали танцевать под звуки чудеснейшей музыки; тут и русалочка подняла свои белые хорошенькие ручки, встала на цыпочки и понеслась в легком, воздушном танце; так не танцевал еще никто! |
| At each moment her beauty was more revealed, and her expressive eyes appealed more directly to the heart than the songs of the slaves. | Каждое движение подчеркивало ее красоту, а глаза ее говорили сердцу больше, чем пение всех рабынь. |
| Every one was enchanted, especially the prince, who called her his little foundling. She danced again quite readily, to please him, though each time her foot touched the floor it seemed as if she trod on sharp knives. | Все были в восхищении, особенно принц, он назвал русалочку своим маленьким найденышем, и русалочка все танцевала и танцевала, хотя каждый раз, как ноги ее касались земли, ей было так больно, будто она ступала по острым ножам. |
| The prince said she should remain with him always, and she was given permission to sleep at his door, on a velvet cushion. | Принц сказал, что она всегда должна быть возле него, и ей было позволено спать на бархатной подушке перед дверями его комнаты. |
