| Он спасен. |
| He remembered the advice of the old-timer on Sulphur Creek, and smiled. | Он вспомнил советы старика на Серном ручье и улыбнулся. |
| The old-timer had been very serious in laying down the law that no man must travel alone in the Klondike after fifty below. | Как упрямо он уверял, что никто не должен один пускаться в путь по Клондайку, если мороз сильнее пятидесяти градусов. |
| Well, here he was; he had had the accident; he was alone; and he had saved himself. | И что же? Лед под ним проломился, он совсем один и все-таки спасся. |
| Those old-timers were rather womanish, some of them, he thought. | Эти бывалые старики, подумал он, частенько трусливы, как бабы. |
| All a man had to do was to keep his head, and he was all right. | Нужно только не терять головы, и все будет в порядке. |
| Any man who was a man could travel alone. | Настоящий мужчина всегда справится один. |
| But it was surprising, the rapidity with which his cheeks and nose were freezing. | Но странно, что щеки и нос так быстро мертвеют. |
| And he had not thought his fingers could go lifeless in so short a time. | И он никак не думал, что руки подведут его. |
| Lifeless they were, for he could scarcely make them move together to grip a twig, and they seemed remote from his body and from him. | Он едва шевелил пальцами, с большим трудом удерживая в них сучья, и ему казалось, что руки где-то очень далеко от него и не принадлежат его телу. |
| When he touched a twig, he had to look and see whether or not he had hold of it. | Когда он дотрагивался до сучка, ему приходилось смотреть на руку, чтобы убедиться, что он действительно подобрал его. |
| The wires were pretty well down between him and his finger-ends. | Связь между ним и кончиками его пальцев была прервана. |
| All of which counted for little. | Но все это неважно. |
| There was the fire, snapping and crackling and promising life with every dancing flame. | Перед ним костер, он шипит и потрескивает, и каждый пляшущий язычок сулит жизнь. |
| He started to untie his moccasins. | Он принялся развязывать мокасины. |
| They were coated with ice; the thick German socks were like sheaths of iron half-way to the knees; and the mocassin strings were like rods of steel all twisted and knotted as by some conflagration. | Они покрылись ледяной коркой, толстые шерстяные носки, словно железные ножницы, сжимали икры, а завязки мокасин походили на клубок побывавших в огне, исковерканных стальных прутьев. |
| For a moment he tugged with his numbed fingers, then, realizing the folly of it, he drew his sheath-knife. |
