Раньше, в предыдущих беседах со мной, Рубанов рассказывал, что он попал в ГПУ ввиду его связи с некими бывшими офицерами Добровольскими. Говорил, что они арестованы, большие контрреволюционеры, постоянно ругали Советскую власть, и что он с ними встречался. 24.IIЛ930, Верный». (ГАСБУ, фп, д. :?)(№, т. 546(630), дело Рубанова И.Г., с. 14-19.)
27 ноября 1930 года И. Г Рубанов подписал «чистосердечное признание», в котором указал, что частенько бывал в доме С. И. Добровольского (того самого, сошедшего на следствии с ума), и состоял членом «контрреволюционной организации». На последующих допросах Рубанов «признался», что вернулся в Советскую Россию по заданию начальника штаба командира Добровольческой дивизии генерала Б.А. Штейфона для проведения антисоветской деятельности. Правда, ничего конкретного по этому вопросу Иван Григорьевич, естественно, сказать не мог. Также через Рубанова следователи вышли на «организацию офицеров 130 Херсонского полка», проявлениями каковой стали частые встречи прежних сослуживцев на квартире у Ивана Григорьевича. Кроме того, Рубанов дал показания и на прочих офицеров прежнего киевского гарнизона, живших в городе. Среди них значился и В.И. Шелетаев.
Василия Ивановича Шелетаева арестовали у себя на квартире 10 января 1931 года. Шелетаеву сразу же были предъявлены показания Рубанова о его принадлежности к контрреволюционной организации. Но на это Василий Иванович заявил, что незнаком с человеком по фамилии Рубанов. Следователям не помогли ни добытые ими показания на Шелетаева его сослуживцев, ни систематические побои (по словам дочери, вся одежда Василия Ивановича, которую как-то передали из тюрьмы для стирки, была завшивевшая и в крови, да и сам он потом рассказывал близким о побоях). Шелетаев упорно стоял на своем: «не был, не служил, не участвовал, не знаю». Не помогла даже очная ставка И.Г Рубанова и В.И. Шелетаева от 27 февраля 1931 года. Василий Иванович, несмотря на рассказ Рубанова о совместной службе в Офицерских дружинах Деникинскои армии, заявил, что впервые видит этого человека. (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 1330 (1158), с. 22-24-об.)
Кто же в конце концов оказался прав: Рубанов или Шелетаев? Василия Ивановича приговорили к расстрелу 13 марта, Ивана Григорьевича — 17-го. И Рубанова через несколько дней действительно расстреляли, а Шелетаева... 14 апреля 1931 года постановлением Коллегии ОГПУ расстрел был ему заменен пятью годами ссылки в Северном крае. Почему? Дело в том, что даже в 30-е годы Коллегия ОГПУ или тройка НКВД не могла приговорить к расстрелу человека, не признавшего свою вину: но поиграть с ним, объявив приговор о расстреле и бросив в камеру смертников, очень даже могли. Так получилось и с Шелетаевым: целый месяц он просидел в камере смертников, но «вспомнить» что- либо о своей контрреволюционной деятельности так и не захотел.
