Выражение каменному лицу неведомый скульптор придал флегматичное и вроде бы даже чуточку скучающее. Таким оно бывает, например, у нерадивого ученика, когда он слушает наставления мастера. Вернее, делает вид, что слушает.
— И что же теперь? — Ролан недоуменно развел руками, — что говорит карта… где дальше искать клад?
— Допустим, карта на сей счет, не очень-то словоохотлива, — съязвил Джилрой, при этом все равно достав и развернув кусок пергамента, да мельком глянув на него, словно желая убедиться в своей правоте, — не зря я ее вначале за подделку принял. На карте местонахождение сокровищ отмечено крестом…
Он осекся, затем снова посмотрел на карту, уже повнимательнее, и добавил:
— Ну, пусть не совсем крестом, но не суть важно. Главное, что отмечено, причем соответствует это место подножию Монта-Фог у ее юго-западного склона. То есть, как раз, где мы и находимся.
— У-у-у, а мы-то и не знали! — с сарказмом протянула Аника.
— А что-нибудь полезнее можешь сказать? — недовольно вопрошал Джилрой в ответ, — твои видения больше не приходят к тебе, не помогают?
Девушка на это лишь молча пожала плечами. И заметив, к досаде своей, что грезы наяву не спешили теперь к ней на выручку. Ничего не подсказывали, ни о чем не предостерегали. Словно сила, насылавшая их, сочла свою задачу выполненной и от Аники отстала. Причем, если еще пару недель назад дочь Ханнара была бы только рада избавлению от назойливых видений, то теперь, напротив, даже обиду почувствовала. Как же — она уже привыкнуть успела к досаждавшим ей движущимся картинкам, воспринимала даже как дополнительные возможности. И вот именно когда эти возможности особенно нужны, они Анику внезапно оставили.
— Тогда не знаю, — проговорил Джилрой и покосился на каменное лицо, — в крайнем случае, можно у него спросить. Э-эй, почтенный истукан! Как бы нам до клада добраться? Не подскажешь?..
Свои реплики, обращенные к выдолбленному лицу, веллундец произнес нарочито дурашливым тоном, заведомо в шутку и, разумеется, ни на что не рассчитывая. Потому и сам оказался немало удивлен, когда вдруг… добился ответа.
Творение неизвестного скульптора ожило, зашевелилось. Глазницы изменили форму, сужаясь. Теперь выражение каменного лица казалось нахмуренным, даже подозрительным. С натужной медлительностью несмазанного колеса раздвинулись губы, открывая темную щель. И из щели этой донесся голос — гулкий, точно эхо среди каменных стен. Слово, произнесенное этим голосом, было единственным, зато сугубо по делу:
