В конце концов выяснилось, что прав он, а не Лора. Он узнал, что японка и в самом деле ему предана, восхищается им, уважает его — настолько, что в минуту крайней нужды в совете и утешении прежде всего подумала о нем. Однако влюблена в него она не была, и по той простой причине, что была влюблена в другого. Этот другой был молодой англичанин, физик, который работал в университете у легендарного профессора Юкава, а квартиру снимал в доме, где жила семья Курода — отец, мать и дочь, — лабиринте деревянных коробок, которые стояли под углом друг к другу, образуя в промежутках причудливой формы дворики и садики, у подножия горы, одиноко вознесшейся над широкой сетью многолюдных городских улиц. Старый генерал, отец Мичико, — Тим встречался с ним всего один раз, за изощренным обедом, съеденным в почти нерушимом молчании и поданным на стол обеими женщинами, которые сами не принимали участия в трапезе, — несколько лет после войны отсидел в тюрьме. Мать страдала каким-то заболеванием печени, от которого кожа у нее на лице отливала бронзой, а сама она сгорбилась и высохла. Обеднев, они стали сдавать наиболее отдаленные коробки в своем владении молодым людям, изучающим дзю-до, карате, дзэн-буддизм, и смотрели за тем, чтобы они были накормлены, с тою же невозмутимой и неприязненной расторопностью, с какой Мичико следила на работе за тем, чтобы все, чего требует Тим, было исполнено. Они обслуживали жильцов лишь в том смысле, в каком Тим обслуживал свою дворняжку, а Лора — пионы и азалии у себя в саду.
Фамилия молодого англичанина была Морган, и одевался он с потугами на корректность, что придавало ему среди других молодых жильцов — главным образом американцев, от которых он предпочитал держаться в стороне, — до смешного старомодный вид. Его костюмы, наглухо застегнутые даже в самый разгар летнего зноя, были плохо выглажены, покрыты масляными пятнами от езды на велосипеде и кусочков еды, оброненных пальцами, неловкими в обращении с деревянными палочками, а брюки пузырились на коленях. Когда он первый раз пришел к Хейлам, Тим и Лора одновременно поймали себя на том, что неприлично таращат глаза на оторванную подметку, которая болталась у него на ботинке, а он, к несчастью, заметил это, и его физиономия, и без того покрасневшая и набрякшая после поездки на велосипеде от университета к их дому, покраснела и набрякла еще больше.
В сущности, как не раз объявляла Лора, он был вполне милый молодой человек, а физик, по слухам, просто выдающийся. Но даже если бы Тим не знал из
