НЯНЬКИ
Я уже говорил о той исключительной роли, которую играла в Институте Дураков нянька. Да, обыкновенная, рядовая, советская нянечка, няня, нянька, а попросту - санитарка, младший технический персонал. О, это был врачебный, научный, администраторский, берите выше - государственный глаз в лице простоватой, недалекой, ни за что вроде бы кроме своих простейших обязанностей (обед принести, постель заменить, полы подтереть) не отвечающей тетки.
Как правило, все институтские няньки были женщины в возрасте после 40 45 лет. Все работали в институте подолгу, некоторые свыше 20 и даже 30 лет, и в своей работе, конечно, поднаторели. Уж что-что, а отличить истинного больного от симулянта няньки - я не сомневаюсь - могли надежнее и быстрее, чем врачи.
Няньки держались за свою работу крепко, и это было понятно, т.к. здесь они получали намного больше, чем могли бы заработать в обычной больнице. Они получали надбавку за работу с психиатрическим контингентом, надбавку за риск, т.е. за работу с заключенными, в тюрьме. Видимо, у них были и какие-то воинские звания, рядовых или сержантов войск МВД, за что они также получали накидку к зарплате. Как и за выслугу лет, за стаж работы в институте. В общем, на круг выходило для няньки с 20-летним стажем, как говорила мне одна из отделенческих нянек, Олимпиада Никитична, где-то в размере 120 - 130 рублей в месяц, что по советским стандартам сумма приличная. Работай та же Олимпиада Никитична санитаркой в простой больнице, она не получала бы больше 60 - 65 рублей.
В разговоре с той же нянечкой выяснил, что поступить на работу в институт Сербского нелегко, для этого требуется безукоризненная биография, и все, поступающие впервые, проходят длительную проверку через спецчасть института.
Надзорные няньки день и ночь находились в палатах, а если и выходили днем куда-то ненадолго, то их на это время подменяла сестра. В "боксе" были две свои няньки, по одной на каждую маленькую палату.
В наших палатах чаще всего дежурили:
Тамара Павловна - высокая черноволосая женщина лет 50-ти с умным, интеллигентным лицом, чем она резко отличалась от своих товарок. Была она явно не из пролетарской семьи, выделялась культурной, этакой старомосковской речью, воспитанностью и застенчивостью. Знаю, например, что она любила классическую оперную и камерную музыку и терпеть не могла постоянно гремевшую из палатного рупора эстраду. К зекам Тамара Павловна относилась дружелюбно, мягко, почти всех звала на "вы", приносила из дома журналы и книги.
