Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт | страница 50



Но надо признать и то, что пока что намечена лишь схемка, не слишком последовательно прописанная, но все-таки довольно четкая, и привлечены некоторые наиболее выразительные, яркие факты, связанные с делом об ожерелье.

Загадочная жизнь сумасшедшей авантюристки графини де ла Мотт еще ждет своего подробного и развернутого описания.

Алик Жульковский,


Андрей Зурин,


Никита Левинтох.

Лос-Анджелес — Оксфорд —


Санкт-Петербург.


18-го мая 2006-го года


Несколько замечаний читателя, обращенных непосредственно к автору, по поводу его правдивого романа, хотя и составленного из вымышленных документов


Граф де Ланжерон и графиня де ла Мотт, которым Вы посвятили два исторических романа, использовав в одном случае подлинные документы, а в другом — вымышленные, оказываются (во всяком случае, в вашей интерпретации) в высшей степени символическими фигурами. Эти два персонажа, каждый на свой лад, завершают великую эпоху (лично мне хорошо и печально известную). Поэт-солдат Ланжерон оканчивает еë героически, а бесноватая ла Мотт — скандально-уголовно. Можно было бы даже сказать, что они представляют два лица d'Ancien Régime, безнадежно разошедшиеся, как два лика Януса.

В истории графини де ла Мотт производит впечатление совершенно уникальное и фантастическое стечение обстоятельств, которое позволило осуществить это «эпохальное» похищение, оставившее след в коллективной памяти. Причина здесь не «легковерие», как говорит плохо информированный писатель Алданов, а ослепление участников этого дела. Сама по себе идея похищения королевского ожерелья была совершенно фантастической, если не безумной. Ювелиры, как известно, — люди крайне недоверчивые, но как раз самый осторожный персонаж, ювелир Боемер, ведет себя самым легковерным образом, против самых элементарных правил своего ремесла, ставя на карту все свое состояние. А ведь это была эпоха, в которую доверчивость сделалась смешной, а обман стал столь же необходимым, как шляпа или носовой платок, как о том свидетельствуют с непревзойденными остроумием и изяществом романы Дидро «Жак фаталист» и «Племянник Рамо». К слову сказать, подпольные кривляки русского романиста Достоевского — это неумелые слепки с персонажей Дидро, которые, хотя и порочны, но никогда не вульгарны, как изобретения сего сочинителя.

Ваши документы, а особенно протоколы допросов, в этом смысле, действительно, очень точны, хотя и выдуманы. В предисловии вы говорите о «подложных документах», что создает впечатление, что речь идет о фальшивых документах, вроде векселей. В действительности документы — не фальшивые и даже не совсем выдуманные в смысле мистификации, а