|
| This certificate of honour was obviously intended now to prove Katerina Ivanovna's right to open a boarding-school; but she had armed herself with it chiefly with the object of overwhelming "those two stuck-up draggletails" if they came to the dinner, and proving incontestably that Katerina Ivanovna was of the most noble, "she might even say aristocratic family, a colonel's daughter and was far superior to certain adventuresses who have been so much to the fore of late." | Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но главное, был припасен с тою целью, чтоб окончательно срезать "обеих расфуфыренных шлепохвостниц!, на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, "можно даже сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время". |
| The certificate of honour immediately passed into the hands of the drunken guests, and Katerina Ivanovna did not try to retain it, for it actually contained the statement _en toutes lettres_, that her father was of the rank of a major, and also a companion of an order, so that she really was almost the daughter of a colonel. | Похвальный лист тотчас же пошел по рукам пьяных гостей, чему Катерина Ивановна не препятствовала, потому что в нем действительно было обозначено, en toutes lettres, что она дочь надворного советника и кавалера, а следовательно, и в самом деле почти полковничья дочь. |
| Warming up, Katerina Ivanovna proceeded to enlarge on the peaceful and happy life they would lead in T—, on the gymnasium teachers whom she would engage to give lessons in her boarding-school, one a most respectable old Frenchman, one Mangot, who had taught Katerina Ivanovna herself in old days and was still living in T—, and would no doubt teach in her school on moderate terms. | Воспламенившись, Катерина Ивановна немедленно распространилась о всех подробностях будущего прекрасного и спокойного житья-бытья в Т...; об учителях гимназии, которых она пригласит для уроков в свой пансион; об одном почтенном старичке, француза Манго, который учил по-французски еще самое Катерину Ивановну в институте и который еще и теперь доживает свой век в Т... и, наверно, пойдет к ней за самую сходную плату. |
| Next she spoke of Sonia who would go with her to T— and help her in all her plans. |
