Пока я принимала водные процедуры, Риэль уже дописала свое письмо, а амур завершил трапезу. Они, вполне довольные друг другом, быстренько распрощались, так что, когда я выходила из ванной комнаты, крылатого уже в нашей каморке не было. Хорошо, что у нас слышимость отменная, и я слышала весь их короткий разговор, пока плескалась в горячей воде.
— Что же мне надеть? — спросила Риэль, едва я вышла из душа. — Нежно — голубое платье или, может, что‑нибудь построже?
Я скептически глянула на платье, короткое и полностью оголяющее плечи девушки, и уверенно ответила:
— Второй вариант.
На две головы мы сообразили нехитрый наряд для свидания, состоящий из темно — красной юбки по колено, которая была сшита из необычайно легкого воздушного материала, и рубашки белого цвета. Завершал образ корсет под цвет юбки. В дополнение к наряду мы подобрали соответствующие туфли и украшения.
— Вот так‑то лучше, — удовлетворенно кивнула я. — А ты хотела нарядиться, как…
— Знаю — знаю, — перебила Ри. — Можешь не продолжать. Согласна, это был явный перебор.
Пока я помогала Риэль собираться на свидание, головная боль притупилась, но как только я закрыла дверь за подругой, моя многострадальная черепная коробка разболелась с новой силой. Без сил я повалилась на кровать и тут же забылась глубоким беспокойным сном.
Первый урок танцев и удивительные неожиданности
Сегодня выходной, и утро выдалось на удивление солнечным, ведь еще только вчера все небо застилала одна большая серая туча, которой, казалось, не было конца и края. Но не смотря на отличную погоду, настроение было далеко не отличное. Все дело в Томасе. В последнее время произошло столько неприятных событий, связанных с ним, что я уже была готова отказаться от опеки, которую сама же на себя и взвалила. Какой он мне брат, после того, как хорошенько приложил о стену? Я уже давно поняла, что моя поддержка ему не нужна, и само мое присутствие его жутко бесит. Неужели своей оплошностью на вступительных испытаниях я заслужила такое отношение к себе? Я же не виновата в том, что Айри Трин такая…какая есть, не ценит его. А он, будто слепой, до сих пор пытается вернуть ее расположение. Я внутренне разрывалась: одна часть меня хотела помочь, поддержать, но другая, обиженная и озлобленная из‑за несправедливости, просто кричала о том, что надо бросить все и пустить на самотек. Хотя я и признавала, что сама во многом виновата. Но это не повод разрывать нашу дружбу!
