Наконец ее пригласили и сказали, что есть одно место в самолете, отправляющемся в Дакар, который обычно не садится в Касабланке, но на этот раз сядет.
— Вы прилетите лишь на три часа позже, только и всего, мадам.
Хилари молча кивнула, не выразив никакого протеста, чем удивила и явно обрадовала служащего.
— Мадам и представления не имеет о тех трудностях, с которыми мне пришлось столкнуться этим утром, — пожаловался он. — Enfin[2], они неблагоразумны, мсье путешественники! Это не я нагнал туман! Конечно, он причинил неудобства. Но нужно же обладать и чувством юмора! Я всегда это говорю, когда, как ни прискорбно, приходится менять планы! Après tout[3], мадам, задержка на час, два или даже три, стоит ли обращать на нее внимание? Разве имеет значение, на каком самолете прилететь в Касабланку?
Однако в данный конкретный день это имело гораздо большее значение, чем мог предположить маленький француз. Стоило Хилари наконец завершить полет и ступить на раскаленную солнцем бетонную взлетную полосу, как носильщик, следовавший за ней со своей доверху нагруженной багажом тележкой, заявил:
— Вам сказочно повезло, мадам, что вас не оказалось на предыдущем самолете, который выполняет регулярные рейсы в Касабланку!
Хилари спросила:
— Что случилось?
Носильщик нерешительно посмотрел по сторонам, но решил, что в любом случае новость недолго останется тайной, и, заговорщически понизив голос, наклонился к ее уху.
— Mauvaise affaire![4] — пробормотал он. — Он разбился… При посадке. Летчик и штурман погибли, большинство пассажиров — тоже. Четверо или пятеро остались в живых, и их отвезли в больницу. Некоторые из них ранены очень тяжело.
Первой реакцией Хилари было что-то, похожее на ослепляющую злость. В голове сами собой возникли мысли: «Почему меня не было в этом самолете? Если бы я была там, все уже было бы кончено — я уже была бы мертва и меня бы ничего не касалось. Никаких болей в сердце, никаких страданий. Люди в том самолете хотели жить. А я… мне все равно… Почему это была не я?»
Она прошла таможню, подвергнувшись небрежному досмотру, и, забрав багаж, поехала в гостиницу. Стоял яркий восхитительный день, солнце только начало клониться к закату. Чистый воздух и золотой свет — все было таким, как представлялось в воображении. Наконец она здесь! Позади остался туман, холод и мрачность Лондона, позади страдания, колебания и несчастья. Здесь ключом била жизнь, яркие краски и солнечный свет.
