И доктор вновь не успел договорить, повалившись на спину. Все повалились, всё затряслось, чашки задребезжали о блюдца и горячий напиток брызнул крупными струями из чайников. Сфера зиккурата загудела каменной утробой, затрещали трещины по стенам. Вскоре, однако, всё смолкло, гул и далёкий скрежет прекратились. Но появилось новое ощущение -- совершенного покоя, пугающее своей контрастностью. До этого всё находилось в незримом движении, как движутся вместе с космолётом тела астронавтов. Теперь их каменный корабль стоял на месте.
Атра поднялись с пола и поспешили кто куда.
- Останьтесь здесь, - сказал один из них Димитри.
Люди переглянулись, и Клим, более всех негодующий на подобные сюрпризы, заявил:
-Ну нет уж. Опять гадюки? - он поднялся на ноги, расправил плечи и направился следом за атра, - Я проверю.
Никто не возражал, и в меркнущем свете от еле тлеющих факелов, лица их казались восковыми масками.
Клим крадучись следовал за атра, чья белая туника мерцала в глубине тоннеля. Свернув несколько раз, они вышли на открытую площадку, в конце которой располагалось нечто вроде пагоды с крышей в несколько ярусов. Двери не оказалось, и вход зиял чёрной брешью. Несколько тра забежали в неё и устремились по узкой винтовой лестнице наверх. Клим подождал у входа, пока стихнут их шаги, и проследовал туда же.
Из-за угла он наблюдал, как пришедшие атра осматривали своего собрата, сидевшего в этом странном помещении. Тот был, судя по всему мёртв. Из его уха на белоснежную тунику с серебристой завязкой на плече, оплетая синий стеклянный цветок, тянулась тёмная полоска жидкости. Глаза его были открыты и скошены к переносице.
Перед ним была стойка с укреплённым на оси, уходящей в пол, колесом штурвала. Клим определил, что это был, можно сказать, рулевой нефритового судна, на котором они плыли через туманную бездну. Ещё чуть впереди, за колесом штурвала, в стене пагоды-рубки, находилось отверстие смотрового окна. В нём был виден отрог близкой скалы. Судя по всему, их корабль сбился с курса и столкнулся с массивом гор, когда рулевой выпустил штурвал.
Остальные тра оттащили мёртвого собрата в сторону и уложили на спину на соломенные циновки. И тут произошло нечто ужасное и необъяснимое для самого Клима. Тело вдруг содрогнулось, изо рта полезла бура пена и неприятный звук, словно смех сквозь кашель. Челюсти скривились, а затем распахнулись до предела возможностей организма. Показался язык. Он начал удлиняться, вылезая на подбородок, тянулся к шее. Тра расступились и попятились назад. Тогда Климу стало видно, что это был не язык -- из чрева мертвеца вылезали те самые белёсые щупальца. Они слепо утыкались в горло, в грудь покойного, сплетались жуткими косами и вновь расплетались щупальцами осьминога.
