- Дерьмо ленивца, - не унималась крученая Губа, - теперь посмотри на мой пояс. Мне его тоже отец подарил. Смотри-смотри! Пусть лопнут глаза от зависти!
Крученая Губа убрала побрякушки с живота, и потрясла бедрами, обхваченными неприглядным пояском из крокодильей кожи.
- В этот пояс вшиты зубы мертвой омельгонки. Отец сам у нее вырвал для меня.
Подруги бросились рассматривать чудо. Крученая Губа позволила девчонкам потрогать руками острые красноватые резцы.
- Я буду плодовита, как дикарка, и подарю мужу двенадцать сыновей, - хвалилась она.
Подруги цокали языками, проверяя на свет вырванные корни.
- Настоящие, омельгонские, - постанывали они, мечтательно закатывая глаза. - Ах, у дочери жреца будет двенадцать сыновей!
Маленькая Лилия, скорчив рожу, пропищала:
- Не забудь своему приплоду сразу после рождения омельгонские хвостики оторвать, иначе дерьмо наметут.
Дубинка Крученой Губы снова со свистом взлетела. Крошка с визгом спряталась за моей спиной.
Подняла дубинку на сестру? Драться - так драться. Биться будем насмерть!
- Да! - ответила Крученая Губа.- Будем драться, пока твои мозги не брызнут на землю. И я растопчу их пятками, вот так!
Я или она. Жизнь или смерть.
Дубинки скрестились
Раздался крик:
- Девочки! Охотницы! Пора! Хвост зажарен. Все ждут Победительниц Большого Хвоста.
- 12-
Орхидеи спадают с ветвей и стволов,
венки и подвязки, ожерелья смял,
камни в ушах с зубами смешал
в неистовой пляске страсти.
О, древние письмена! Сплошная музыка любви...
Ребра богов, писавших древние книги, были специально выпилены, чтоб обнаженные сердца клокотали, сотрясая планету.
Каждый тысячный воин
сгреб в охапку нежную плоть
синевласых укуренных дев...
Или это:
Мы любим - пока живы...
Нас любят - когда умрем...
Боги страдали как мы.
Мать научила меня читать древние книги. Она словно второй раз меня родила, но только в другом, ярком и неповторимом мире.
Прожить жизненный срок землеройкой или брехливым койотом, значит что-то на своем пути пропустить.
Мир вокруг мелких тварей немощен и пуст. Он холодная река. Но по заброшенному руслу через сотни поколений в пустыню прилетит бесстрашный герой на летящем каноэ. Это будет не тот дикарь, изображенный на скалах с кривой дубинкой, пронзающей поверженных драконов и птиц. Герой из будущего будет силен и смел, а глаза его сумеют на лету различить полет стрелы. Но если у героя в голове не найдется места ни для одной мечты, его судьба уподобится судьбе говорящего какаду. Болтливый язык способен перемалывать лишь пустой воздух у костра.
