| I've got my servant. | У меня есть слуга, грек, как он утверждает, и совершенный недотепа. |
| He's a Greek, so he says, and quite incompetent. | Но я к нему привык. |
| But I keep him. | Собираюсь жениться. |
| And I'm going to marry. | Да, жениться необходимо! |
| Oh, yes, I must marry.' 'It sounds like going to have your tonsils cut,' laughed Connie. 'Will it be an effort?' | - Вы словно об удалении гланд говорите! -улыбнулась Конни. - Неужто жениться так тягостно? |
| He looked at her admiringly. 'Well, Lady Chatterley, somehow it will! I find... excuse me... | Микаэлис восхищенно взглянул на нее. - Вы угадали, леди Чаттерли! Выбор - страшное бремя! |
| I find I can't marry an Englishwoman, not even an Irishwoman...' | Простите, но меня не привлекают ни англичанки, ни даже ирландки. |
| 'Try an American,' said Clifford. | - Возьмите в жены американку, - посоветовал Клиффорд. |
| 'Oh, American!' He laughed a hollow laugh. 'No, I've asked my man if he will find me a Turk or something...something nearer to the Oriental.' | - Американку! - глухо рассмеялся Микаэлис. -Нет уж, я попросил слугу, чтобы он мне турчанку нашел или какую-нибудь женщину с Востока. |
| Connie really wondered at this queer, melancholy specimen of extraordinary success; it was said he had an income of fifty thousand dollars from America alone. | Конни надивиться не могла на это дитя сногсшибательной удачи: такой необычный, такой задумчивый и печальный... Поговаривали, что только постановки в Америке сулят ему пятьдесят тысяч долларов ежегодно. |
| Sometimes he was handsome: sometimes as he looked sideways, downwards, and the light fell on him, he had the silent, enduring beauty of a carved ivory Negro mask, with his rather full eyes, and the strong queerly-arched brows, the immobile, compressed mouth; that momentary but revealed immobility, an immobility, a timelessness which the Buddha aims at, and which Negroes express sometimes without ever aiming at it; something old, old, and acquiescent in the race! | Порой он казался ей красивым: склоненное в профиль лицо его напоминало африканскую маску слоновой кости - чуть навыкате глаза, рельефные дуги волевых бровей, застывшие неулыбчивые губы. И в неподвижности этой - несуетная созерцательность, отрешенность от времени. Таким намеренно изображают Будду. А в африканских масках никакой намеренности -все естественно и просто - в них извечное смирение целой расы. |
| Aeons of acquiescence in race destiny, instead of our individual resistance. |
