В свете факелов мы насчитали пять убитых, один из которых был вооружен луком, а рядом с двумя из них валялись топоры лесорубов. На что рассчитывала эта жалкая кучка доморощенных грабителей, понять было трудно. Я думаю, это были крестьяне из ближайшей деревни, которые оголодав от неурожая, решили попытать счастья в нелегком разбойничьем труде. Что ж, теперь, по крайней мере, они уже не захотят есть. Мы внимательно осмотрели все повозки и все кусты в округе. Никого, и товар сохранился в целости. Вожатый скупо поздравил нас с боевым крещением и дал знак двигаться.
Снова усевшись в свою телегу, мы очень рассчитывали, что ночь пройдет спокойно.
Не успели мы отъехать от места бойни, как услышали треск кустов и волчий вой. К утру от тел не останется и следа. Что не сожрут волки, днем доклюют вороны. Таков закон природы. Смерть для одних – это жизнь для других. В самом деле, чем волк хуже крестьянина? Где написано, что Бог не создал того и другого собственными руками? Так что я начинал склоняться к мысли, что в природе все равны. Возможно, такая мысль была кощунственной и недостойной христианина, но она казалась мне единственно верной. Вдоволь намахавшийся дубиной Дьюла спокойно храпел дальше. А я все никак не мог свыкнуться с мыслью, что какой-то час назад мои руки отняли жизнь у двух людей, возможно, таких же христиан, как и я. Кто бы мог подумать, что уже через несколько месяцев я буду вспоминать свои нравственные терзания со смехом.
Через полчаса занялся рассвет. Мы двигались, пока солнце не поднялось достаточно высоко, а потом распрягли лошадей и принялись за еду.
К нам подсел Петер.
– К завтрашнему утру мы выедем из этого проклятого леса, – сказал он. – Конечно, на пути еще будут встречаться чащобы, но уже не такие огромные. И скоро мы будем на землях Германии.
– А Рим? – спросил я. – Мы проедем Рим?
– О нет, – ответил Петер, одним взмахом руки убивая все мои надежды. – Товар ждут во Франции. Там же мы вам заплатим. Захотите ехать назад – милости просим. Не пожелаете, наймем кого-то другого. На улицах полно голодных, готовых помахать оружием.
– Нет-нет, – ответил Дьюла, – я – домой.
– А я – в Рим.
Дьюла удивленно посмотрел на меня.
– Да-да… – подтвердил я. – В деревню я не вернусь. Что мне там делать?
В тот момент я даже не догадывался, что от наших желаний зависит не все. Вернее, вообще ничего не зависит. И моя мечта получить папское благословение ни на шаг не приблизилась, а наоборот, отдалялась с каждой милей, пройденной нашим обозом.
