– Как же найдутся, если я сам для этого ничего не буду делать? – возразил Илья. – Вы же сами писали, что ничего не будет, ничего не произойдет, если я сегодня немедленно для этого не буду предпринимать усилий.
Я улыбнулся в темноте тому, что мальчик запомнил дословно то, что он прочитал в моей книге «Азбука жизни».
– Ты прав, мой друг, нужно что-нибудь обязательно делать. Извини меня. Мы обязательно что-нибудь придумаем. А теперь давай спать.
Через неделю мы стояли в сыром полумраке каменной часовни на дальней пустыньке. Потрескивали три свечи, едва освещая иконки и наполняя воздух ароматом меда. Когда я пропевал «Радуйся, Благая Вратарнице, двери райския верным отверзающая» – строчку из акафиста Иверской Божьей Матери, Илюша подхватывал, и наш каменный лесной храмик наполнялся искренностью детского сердца, силе которого равного нет на земле.
Потом мы купались в небольшой заводи, которую выбили зимние бушующие воды, а затем грелись у костра и с удовольствием уплетали жареный хлеб, запивая молоком.
– Вы идите, – сказал Илюша, когда я перекрестился на часовню и повернулся уходить. – Я вас догоню.
Когда я обернулся, пройдя уже несколько десятков шагов, то увидел, как Илюша осторожно по воде пускает бумажный кораблик. «Ах, вот оно что!» – наконец проняло взрослого мужчину, который никак в толк не мог взять, зачем мальчику так хотелось попасть на дальнюю пустынь. «Вот уж недотепа! – сказал я сам себе. – А ведь мое желание тогда сбылось – Арсения-то я встретил. Вот тебе и кораблик – детские шалости».
Я покраснел от стыда – хорошо, что ребенок не видит, – и, отвернувшись, пошел вперед. Когда через минуту меня догнал Илюша, я, сам от себя не ожидая, спросил у него:
– А у тебя нет тетрадного листа или бумаги? – и почувствовал, что вновь мои щеки заливаются краской.
– Есть, дядя Вова! – участливо и радостно ответил Илюша и полез в потайной карман куртки.
– А ручка?
– Карандаш, – ответил он серьезно, по-хозяйски – дескать, все, что нужно, при себе имеем.
– Ты посиди здесь, а я сейчас мигом вернусь.
– Да вы не спешите, я подожду сколько надо.
Нет надобности объяснять, какое желание я тогда загадал, – вновь встретиться с незнакомкой было моим главным сокровенным желанием, которое не оставляло меня с той фантастической ночи, когда я ее увидел. Я смотрел на уплывающий кораблик и думал, что, может быть, моя мечта сбудется во второй раз?
Возвращаясь домой, мы торжественно молчали, каждый думал о своем, о своей мечте, и сердце каждого замирало только от одной мысли, что вдруг все-таки произойдет чудо! А потом я вспомнил об обычае, который распространен на Кавказе: около святых мест на деревьях завязывать ленточки, чтобы все беды миновали и болезни исчезли. И мне представилось, что, возможно, в будущем появится новый обычай – приходить сюда, на дальнюю пустыньку, и пускать по ручью кораблики с сокровенными желаниями. Я увидел много людей, идущих по этой дикой тропе, по которой мы следуем сейчас. Шумно будет! Суетно. Ну да ничего, решил я, в Горном еще много тайных и первозданных мест, где я смогу уединяться и предаваться молитвам и созерцанию. Только вот надо сразу предупредить многочисленных пришельцев, желающих, чтобы их мечты вот таким детским способом сбылись: исполняется лишь то, чего действительно просят сердце и душа, а не то, чего требует ум по своей прихоти и вожделению.
