|
| After that it became clear and cold again, until enough moisture had gathered to blanket the earth from the cold of outer space. | Затем снова устанавливалась ясная, холодная погода; а когда в воздухе накапливалось достаточно влаги, чтобы укрыть землю от холода, опять наступало потепление. |
| That was all. | И все. |
| Nothing happened. | Не было никаких происшествий. |
| No storms, no churning waters and threshing forests, nothing but the machine-like precipitation of accumulated moisture. | Не было ни бурь, ни шума воды, ни треска ломающихся деревьев - ничего, кроме регулярного выпадения ледяных кристаллов. |
| Possibly the most notable thing that occurred through the weary weeks was the gliding of the temperature up to the unprecedented height of fifteen below. | Пожалуй, самым значительным событием за эти долгие, тоскливые недели был подъем ртути до неслыханной высоты - пятнадцать ниже нуля. |
| To atone for this, outer space smote the earth with its cold till the mercury froze and the spirit thermometer remained more than seventy below for a fortnight, when it burst. | Потом, словно в отместку, землю охватил космический холод, ртуть замерзла, а спиртовой термометр две недели стоял на семидесяти. |
| There was no telling how much colder it was after that. | Наконец он лопнул, и неизвестно, насколько упала температура после этого. |
| Another occurrence, monotonous in its regularity, was the lengthening of the nights, till day became a mere blink of light between the darkness. | Другим явлением, монотонным в своей регулярности, было то, что ночи становились все длиннее и длиннее, пока день не превратился в короткий проблеск света, прорезавший мрак. |
| Neil Bonner was a social animal. | Нийл Боннер любил общество себе подобных. |
| The very follies for which he was doing penance had been bred of his excessive sociability. | Самые его проступки, за которые он теперь нес покаяние, родились из его чрезмерной общительности. |
| And here, in the fourth year of his exile, he found himself in company-which were to travesty the word-with a morose and speechless creature in whose sombre eyes smouldered a hatred as bitter as it was unwarranted. | И вот на четвертом году своего изгнания он оказался в обществе - само это слово звучало здесь пародией - угрюмого, молчаливого человека, в чьих глазах таилась беспричинная, но глубокая ненависть. |
| And Bonner, to whom speech and fellowship were as the breath of life, went about as a ghost might go, tantalized by the gregarious revelries of some former life. |
