— Я недавно закончила инженерно-физический, устроилась сюда.
— Ждите. Приеду, мы встретимся. Надеюсь, я узнаю, почему Колю… и что это за пирамиды открыли ваши коллеги. В какой больнице лежит Володя?
— В сорок пятой, на Бакановской.
— До встречи.
Он пожал Кате руку и поспешил к выходу, жалея, что не может встретиться с ней сегодня же вечером. После обеда он собирался ехать в аэропорт Домодедово и вылететь в Туву.
* * *
К Машавину Олега не пустили.
Точнее, в больницу он прошел свободно, а у двери палаты дежурил молодой человек в черном костюме, с длинными волосами и цепким взглядом, чем-то напоминавший телохранителя Владислава Семеновича Лившица. Объяснять, почему посетителям нельзя встретиться с больным, он не стал. Просто преградил путь Северцеву и сказал два слова:
— Сюда нельзя.
На все вопросы Олега он не ответил, стоял перед дверью, заложив руки за спину, и смотрел на него, прищурясь, будто ничего не слышал и не видел.
Оглядевшись, Северцев достал пятисотрублевую купюру, однако на стража она не произвела никакого впечатления. Вел себя он как робот, запрограммированный на одно действие: никого в палату не впущать и, возможно, не выпущать. Тогда обозлившийся Северцев решился на экстраординарный шаг и стремительным уколом пальца в горло парня привел его в бессознательное состояние. Поддержав, буквально внес его в палату и усадил на пол у рукомойника.
Володя Машавин, бледный, спавший с лица, лежал на кровати с забинтованной головой и безучастно смотрел в потолок. На приветствие Северцева он не ответил, но, когда Олег подошел к кровати, перевел на него взгляд, и лицо его изменилось, оживилось, в глазах зажегся огонек узнавания.
— Олег… — проговорил он с радостным недоверием.
— Привет, спортсмен, — быстро сказал Северцев. — Как здоровье?
— Поправляюсь.
— Ты действительно грибами отравился?
— Кто тебе сказал?
— Твои коллеги по работе.
— Мне по затылку чем-то врезали. Хорошо, что там кость одна, — пошутил Машавин. — Башку, конечно, пробили, но жить буду.
— За что?
Владимир потемнел лицом, круги под глазами обозначились четче.
— Точно не знаю, но подозреваю… — Глаза его вдруг расширились: он увидел прислоненного к стене охранника. — Кто это?!
— Парню стало плохо, — отмахнулся Северцев. — Наверное, съел что-то. Не бери в голову, оклемается. Так что ты подозреваешь?
— К нам в экспедицию приезжали люди…
— Какие?
— Я их никогда раньше не встречал. Двое. Один похож на монгола или скорее индейца, второй вроде наш, с бородой и с лысиной на полчерепа. Глаза у него… — Машавин пожевал губами, поежился, — какие-то пустые, равнодушные… и в то же время жестокие…
