|
| And thereupon he suddenly remembered that he was not sleeping in his wife's room, but in his study, and why: the smile vanished from his face, he knitted his brows. | И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете; улыбка исчезла с его лица, он сморщил лоб. |
| "Ah, ah, ah! | "Ах, ах, ах! |
| Oo!..." he muttered, recalling everything that had happened. | Ааа!.." -- замычал он, вспоминая все, что было. |
| And again every detail of his quarrel with his wife was present to his imagination, all the hopelessness of his position, and worst of all, his own fault. | И его воображению представились опять все подробности ссоры с женою, вся безвыходность его положения и мучительнее всего собственная вина его. |
| "Yes, she won't forgive me, and she can't forgive me. | "Да! она не простит и не может простить. |
| And the most awful thing about it is that it's all my fault -- all my fault, though I'm not to blame. | И всего ужаснее то, что виной всему я, виной я, а не виноват. |
| That's the point of the whole situation," he reflected. "Oh, oh, oh!" he kept repeating in despair, as he remembered the acutely painful sensations caused him by this quarrel. | В этом-то вся драма, -- думал он. -- Ах, ах, ах!" -приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссоры. |
| Most unpleasant of all was the first minute when, on coming, happy and good-humored, from the theater, with a huge pear in his hand for his wife, he had not found his wife in the drawing-room, to his surprise had not found her in the study either, and saw her at last in her bedroom with the unlucky letter that revealed everything in her hand. | Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и, наконец, увидал ее в спальне с несчастною, открывшею все, запиской в руке. |
| She, his Dolly, forever fussing and worrying over household details, and limited in her ideas, as he considered, was sitting perfectly still with the letter in her hand, looking at him with an expression of horror, despair, and indignation. | Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно сидела с запиской в руке и с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него. |
| "What's this? this?" she asked, pointing to the letter. | -- Что это? это? -- спрашивала она, указывая на записку. |
