| 'Oh, come, don't sulk,' she laughed, and shrugged her shoulders; 'after all, I am responsible for your behaviour here, and surely you can accept advice from a woman old enough to be your mother. | - Ну, полно дуться, - засмеялась она и пожала плечами. - В конце концов, я отвечаю здесь за ваше поведение, и вы, бесспорно, можете выслушать совет женщины, которая годится вам в матери. |
| Eh bien, Blaize.je viens...' and humming a tune she went into the bedroom where the dressmaker was waiting for her. | Eh bien, Blaise, je viens...[7] - И, напевая какую-то мелодию, она вошла в спальню, где ее ожидала портниха. |
| I knelt on the window-seat and looked out upon the afternoon. | Я встала коленями на подоконник и выглянула наружу. |
| The sun shone very brightly still, and there was a gay high wind. | Все еще ярко светило солнце, дул свежий радостный ветер. |
| In half an hour we should be sitting to our bridge, the windows tightly closed, the central heating turned to the full. | Через полчаса мы засядем за бридж, крепко-накрепко закрыв окна и пустив до отказа паровое отопление. |
| I thought of the ashtrays I would have to clear, and how the squashed stubs, stained with lipstick, would sprawl in company with discarded chocolate creams. | Я подумала о пепельницах, которые мне предстоит опорожнять, где вымазанные губной помадой окурки будут лежать вперемешку с огрызками шоколадных конфет. |
| Bridge does not come easily to a mind brought up on Snap and Happy Families; besides, it bored her friends to play with me. | Для того, кто привык к "подкидному дураку", не так-то просто выучиться бриджу. К тому же друзьям миссис Ван-Хоппер было скучно играть со мной. |
| I felt my youthful presence put a curb upon their conversation, much as a parlour-maid does until the arrival of dessert, and they could not fling themselves so easily into the melting-pot of scandal and insinuation. | Я чувствовала, что мое присутствие - присутствие такого юного существа - накладывает узду на их беседу, что при мне, как и при горничной, прислуживающей за обедом, пока не подадут десерт, они не могут с привычной легкостью рыться в чужом грязном белье и перемывать косточки знакомым. |
| Her men-friends would assume a sort of forced heartiness and ask me jocular questions about history or painting, guessing I had not long left school and that this would be my only form of conversation. |
