|
| Billy is crazy about her, you can imagine. | Билли безумно в нее влюблен, сами представляете. |
| He had not met her of course when he gave that party at Claridge's, and where I saw you first. | Они еще не были знакомы, конечно, когда он устраивал тот прием у Клариджа, где я вас впервые встретила. |
| But I dare say you don't remember an old woman like me?' | Но вы, верно, не помните такую старуху, как я? |
| This with a provocative glance and a gleam of teeth. | Слова сопровождались блеском зубов и игривым взглядом. |
| 'On the contrary I remember you very well,' he said, and before she could trap him into a resurrection of their first meeting he had handed her his cigarette case, and the business of lighting-up stalled her for the moment. | - Напротив, - сказал он. - Я прекрасно вас помню,- и, прежде чем она успела заманить его в ловушку воспоминаний о первой встрече, он предложил ей свой портсигар, и закуривание сигареты временно ее отвлекло. |
| 'I don't think I should care for Palm Beach,' he said, blowing the match, and glancing at him I thought how unreal he would look against a Florida background. | - Я не очень-то люблю Палм-Бич, - сказал он, дунув на спичку, и я подумала, как нереально он выглядел бы на этом модном курорте Флориды. |
| He belonged to a walled city of the fifteenth century, a city of narrow, cobbled streets, and thin spires, where the inhabitants wore pointed shoes and worsted hose. | Его место было в окруженном стеной городке пятнадцатого века, городке с узкими, вымощенными булыжником улочками и готическими шпилями, жители которого носят остроносые башмаки и шерстяные чулки грубой ручной вязки. |
| His face was arresting, sensitive, mediaeval in some strange inexplicable way, and I was reminded of a portrait seen in a gallery, I had forgotten where, of a certain Gentleman Unknown. | Его лицо, чуткое, нервное, необъяснимо средневековое, сразу приковывало взгляд, и мне пришел на память "Портрет неизвестного", виденный в какой-то, забыла какой, картинной галерее. |
| Could one but rob him of his English tweeds, and put him in black, with lace at his throat and wrists, he would stare down at us in our new world from a long-distant past - a past where men walked cloaked at night, and stood in the shadow of old doorways, a past of narrow stairways and dim dungeons, a past of whispers in the dark, of shimmering rapier blades, of silent, exquisite courtesy. | Если бы можно было вместо костюма и твида надеть на него черный камзол с кружевными манжетами и воротником, он смотрел бы на нас, на наш современный мир из далекого прошлого, прошлого, где мужчины ходили ночью в плащах и прятались в тени старинных порталов, прошлого винтовых лестниц и мрачных подземелий, прошлого, где во мраке раздавался шепот, тускло мерцала сталь клинков, прошлого молчаливой изысканной галантности. |
