Император расположился позади итальянской армии, налево от большой дороги. Старая гвардия образовала каре вокруг его палаток. Как только прекратилась перестрелка, зажглись лагерные огни. Со стороны русских они сияли огромным полукругом, с нашей же стороны они представляли бледный неровный свет и не были расположены в порядке, так как войска прибывали поздно и впопыхах, в незнакомой местности, где ничего не было подготовлено и не хватало дров, особенно в центре и на левом фланге.
Император спал мало. Генерал Огюст де Коленкур вернулся из завоеванного редута. Ни один пленный не попал в наши руки, и Наполеон; изумленный, забрасывал его вопросами. Разве его кавалерия не атаковала вовремя? Быть может, русские решили победить или умереть? Ему отвечали, что русские, решительно настроенные своими начальниками и привыкшие сражаться с турками, которые приканчивают своих пленных, скорее готовы были умереть, нежели сдаться. Император глубоко задумался над этим фактом и, придя к заключению, что наиболее верной была бы артиллерийская битва, отдал приказание, чтобы поспешили подвезти парки, которые не явились.
В эту самую ночь пошел мелкий холодный дождь, и осень дала о себе знать сильным ветром. Это был еще один враг, и с ним надо было считаться, тем более что это время года отвечало возрасту, в который вступил Наполеон, а известно, какое влияние оказывают времена года на соответствующую пору жизни!
Сколько различных волнений одолевали нас в эту ночь! Солдаты и офицеры должны были заботиться о том, чтобы приготовить свое оружие, исправить одежды и бороться с холодом и голодом, так как жизнь их представляла теперь непрерывную борьбу с лишениями всякого рода. Генералы же и сам император испытывали беспокойство при мысли, что русские, обескураженные своим поражением накануне, опять скроются, пользуясь ночной темнотой. Мюрат стращал этим. Несколько раз казалось, что неприятельские огни начинают бледнеть и даже, что слышится как будто шум выступающих войск. Однако только с наступлением дня погас свет неприятельских бивуаков.
На этот раз не надо было идти далеко, чтобы увидеть неприятеля. Утром 6 сентября солнце осветило обе армии и показало их друг другу на том же самом месте, где они находились накануне. Радость была всеобщая. Наконец-то прекратится эта неопределенная, вялая, подвижная война, притуплявшая наши усилия, во время которой мы забирались все дальше и дальше. Теперь мы приблизились к концу, и скоро все должно было решиться!
