Выражение моего лица в тот момент, скорее всего, было, мягко говоря, странным и провоцировавшим чужое внимание. Старик, не поворачивая головы, взглянул на меня и улыбнулся одними лишь глазами, что, впрочем, я заметил. Спустя еще пару минут я был почти в форме - препарат, действительно, оказался отменным, кстати, как и цена на него. Слегка размяв руки, потянувшись и убедившись в том, что телом я уже полностью владею, я решил повнимательней рассмотреть старика.
Воздух в парке был чист и свеж, и уставшие от сигаретного угара легкие, казалось, расправились, как крылья, ловя каждую молекулу утреннего аромата.
Старик был среднего роста, суховат, одет хорошо и аккуратно. По одежде нельзя было судить, при деньгах он или нет. Так одеваются и те, кто, имея деньги, не делают из одежды культа, и те, кому внешний вид не безразличен, но на дорогие и модные вещи денег не хватает. Лицо его было непохоже на лица "кухаркиных детей", как называют разного рода выходцев, пробивающихся где только можно и как только можно. Внешняя строгость и правильность черт его лица, его взгляд свидетельствовали о бесспорном наличии неплохого генофонда. Старик заметил, что его рассматривают, но, нисколько не смутившись, продолжал спокойно сидеть в прежней позе.
Я испытал странное чувство: как будто мне хотелось о чем-то его спросить, но вопрос, возникая в абстрактной форме, не формулировался в конкретные фразы, и поэтому задать его я был не в состоянии. Промучившись над этим какое-то время, но не утратив энтузиазма, решил не торопиться и подождать, пока мысль оформится четко, а пока прекратить таращиться на старика. Но едва я перевалился с правого бока на спину и откинул голову, с блаженством закрыв глаза, старик шевельнулся, и через мгновение раздался его ровный и спокойный голос.
- Вы, наверняка, провели вчера бурный вечерок, молодой человек. Но как бы там ни было, не стоит все же ночевать на улице, да еще в таком состоянии.
Я повернул к нему голову, и на лице моем он прочел немой вопрос.
- Понимаю, я и не собирался заниматься нравоучением, но мне странно, что никто из ваших друзей, ведь вы были не одни, не доставил вас хотя бы к себе домой. Особенно это странно потому, что деньги у вас, и у них, наверняка, есть.
Я автоматически хлопнул себя по внутреннему карману, где лежал мой бумажник: он был на месте. Старик усмехнулся:
- Уж не подумали ли вы, что я претендую на ваш кошелек? Ни в коем случае не претендую. Просто мне кажется, что эти ваши так называемые друзья относятся к вам, мягко говоря, наплевательски и потребительски, впрочем, как и вы к ним. И, несмотря на то, что есть у в вас нечто вас единящее, в глубине души вы друг другу так же безразличны, как незнакомые люди.
