Режим дня остается прежним. Клетка тоже. И кандалы. Ошейник тоже на месте, сидит, правда, свободно, но он там, где ему и положено быть. И если я еще раз убегу, то умру, никаких сомнений. А именно сейчас мне этого совсем не хочется.
Утро проходит, как обычно. Только теперь я пробегаю внешний круг быстрее, чем за тридцать минут. Все благодаря диете и упражнениям, которые превратили меня в поджарую и злую машину для бега. Но главным образом благодаря новой уловке.
Которая столь же проста, как и прежняя.
Новая уловка состоит в том, чтобы всегда жить настоящим. Затеряться в деталях. Полюбить их.
Полюбить тончайшую настройку, баланс между моими пальцами и землей, в которую они упираются всякий раз, когда я делаю отжимания. Я нахожу баланс, выверяю положение пальцев относительно друг друга, когда они согнуты и когда выпрямлены, и ощущаю прикосновение земли к ним, когда я совершаю движения вверх и вниз. Я могу часами размышлять о своих пальцах и о том, что они чувствуют, когда я отжимаюсь.
В жизни много всего, что может доставить удовольствие, очень много. Например, когда я бегу по кругу, я могу сконцентрироваться на том, как глубоко и ровно я дышу; но я могу думать и о влажности атмосферы, и о направлении ветра, который то притормаживает меня над холмами, то подгоняет вновь, так что я влетаю в узкую горловину долины, как в аэродинамическую трубу. Ноги без усилий несут меня вниз с холма — это мое самое любимое время, когда все, что от меня требуется, — это выбирать место, куда поставить ногу: на маленькую травяную подушечку между двумя серыми камнями, на плоский обломок скаты или прямо в ложе мелкого ручейка. Я выбираю, поглядывая вперед, чтобы оценить, что там, и делаю шаг, а остальное выполняет за меня гравитация. Но суть не только во мне и в гравитации — суть в самом холме. Возникает ощущение, что земля заботится о том, чтобы я поставил ногу в нужное место. А потом начинается подъем, ноги горят немилосердно, и тут уж приходится находить места не только для ног, но и для рук, когда подъем становится особенно крут, и надо не только бежать, но и карабкаться. Я пашу как вол, а гравитация отдыхает и словно бы говорит: «За все приходится платить», а холм точно шепчет: «Не обращай внимания, просто беги, и все». Гравитация беспощадна. Зато холм — мой друг.
