Терентий Семенович посоветовал мне изучить труды Мичурина и книжки дал. А сам что прочитает, то и расскажет. К философии приучал, да не осилил я. Уважительный он ко всем людям. Отца Семена Абрамовича любил, ни в чем ему не противоречил, а правоту свою опытами доказывал. Когда умер Семен Абрамович, дома сына его не было. Узнал о беде далеко и так лошадей гнал, что чуть не загнал, а уж не успел…
Тридцать пять лет мы с ним бок о бок работали, а жили в одном селе и того больше, с рождения. Я и сейчас не знаю, то ли своим умом жил, то ли его… Встречаемся сейчас редко, постарели оба, а как встретимся — старину вспоминаем, все лучшее в ней. Старее нас с ним нет в Мальцеве. Что добавить еще хочу? Хотел сельсовет назвать в честь Терентия Семеновича улицу его именем. Да воспротивился он. Назвали улицу Школьной.
А это письмо от первого секретаря Полтавского обкома партии Федора Трофимовича Моргуна. Они знакомы давно, не раз встречались в нелегкие для целинников годы, вырабатывая для целины стратегию и тактику обработки полей. Мальцевская наука пошла дальше.
«Уважаемый Терентий Семенович!
Хочется, чтобы Вы приехали и своими глазами посмотрели на полтавские бесплужные поля, перенесшие сильнейшую осенне-весеннюю засуху. Особенно жесткие погодные условия были в апреле — мае. Свыше 70 хозяйств области до 1 июня не имели осадков с осени. В мае запасы влаги в почве достигали критического уровня.
И все же хлеб будет неплохой, хороши кукуруза и свекла. Полтавчане еще раз убедились в силе Ваших идей, Терентий Семенович, потому что если бы мы, как прежде, пахали плугами с отвалами, хозяйства в этих невероятно сложных погодных условиях практически не имели бы ни кормов, ни зерна. Безотвалка спасла наши поля, и это сейчас доказательно просматривается. Урожай будет, думаю, вполне хороший…»
Терентий Семенович отправился в Полтаву на 90-м своем году. Манило увидеть те поля, встретиться с Федором Трофимовичем, украинскими хлеборобами. И была еще одна притягательная сила — он ехал в те края на печальное свидание с сыном.
Ехал и вспоминал до мельчайших подробностей жизнь до войны. Вспоминал с щемящей болью.
— Отправились как-то со старшим сыном Константином в лес дрова рубить. Мать положила нам три вареных яйца — больше-то не было. Стали с Костей обедать. Я ему два яйца положил, себе одно взял. Он одно оставил, другое мне переложил. Никак я его убедить не мог, что не хочу, что он молодой, растет, ему надо больше есть. Пришлось третье яйцо пополам разрезать — так только с трудом уговорил. Хороший парень он у нас был…
