Он о чем-то задумался. Я сидел молча напротив него. Он еще раз на меня посмотрел, налил коньяка. Выпили, не проронив ни слова.
– Ты когда был в Новокубанске?
– Прошлым летом. У меня там родственники. Заезжаю, отдыхаю у них. Часть отпуска на море провожу, часть в Новокубанске.
– Ну, и как там?
– Да знаешь, не очень. Молодежь оттуда почти разъехалась. Прекрасный парк теперь не узнать – от былой красоты не осталось и следа. Построено несколько многоквартирных домов. Заводы продолжают работать, но народ больше ездит на работу в Армавир. Зарплаты маленькие. Хиреет, как говорится, городочек. М-да… А был когда-то городок хороший…
Мне очень хотелось узнать, как он сам связан с Новокубанском, и как он догадался, чей я сын. Но он продолжал молчать, а мне было неудобно спрашивать.
– Чего не закусываешь? – спрашивает он.
– Закусываю.
– Давай закусим по-человечески.
Он налил еще по стопочке. Я немножко пригубил, он свою держал в руках.
– Не знаю, как получилось, что я в Новокубанске стал жить, не помню. Помню, что жил с дедом. Когда у деда спрашивал, где мои родители, кто они, он мне коротко говорил, что они попали в аварию и погибли. А дед у меня был без ноги. Когда я спрашивал, где его нога, получал в ответ, что миной оторвало еще в Первую мировую. Занимался он сапожничеством. Как там говорили тогда: чувяки шил, сапоги ремонтировал, туфли – все что попадется. Иногда даже паял…
…Когда началась война, часть народа из города эвакуировалась. А куда нам, старому, как говорится, да малому – мы остались в оккупации. Дед продолжал ремонтировать обувь местному населению и даже румынам – у нас стояли не немцы, а румыны. И вот в сорок третьем году, когда немцы начали отступать, поскольку в Сталинграде их окружили, и хорошо их там Жуков побил, в районе кирпичного завода и спиртзавода оставались огромные склады оружия. Хватило бы на весь Кавказ. И вот немцы, боясь, что их здесь отрежут после завершения Сталинградской операции, стали готовить склады к взрыву, поскольку вывезти оружие они бы не смогли. А дед мой в Первую мировую был минером, каким-то образом общался с партизанами. И вот он заставлял меня, а мне тогда было почти двенадцать лет, ходить вокруг заводов и четко фиксировать, откуда тянут солдаты провода и кабели. На пацана моего возраста румыны не обращали внимания, поэтому днем я ходил вокруг заводов, а ночью к нам приходили какие-то люди, с которыми шептался о чем-то мой дед и передавал им какие-то записки…
