Маня рассмеялась.
– Мы все такие, все в душе семнадцатилетние. А посмотришь, как годы бегут…
– Да, я вот как-то слышал барда Дудкина, у него такие слова есть: «Чем дольше живешь, тем годы короче…»
– А ведь и правда. Я просто не замечаю, как последние годы летят. Просто кошмар, не успеешь оглянуться-повернуться – уже зима, только шубу достанешь – уже лето наступило.
– Да… Так и проходят годы…
Мы вернулись, подошли к Олиному дому, свет она уже погасила, видно, легла спать. Марина предложила посидеть на улице, выпить чайку. Я с удовольствием согласился.
– Или компот? – уточнила Маня.
– Нет-нет, лучше чаю, – сказал я и пошел ставить чайник.
Поинтересовался у Мани, хочет ли она перекусить, но она отказалась.
Я принес вазу с конфетами, печеньем. Марина сидела задумчивая, грустная. Я подошел сзади, обнял ее за плечи, она прижалась ко мне. Мне было очень хорошо с ней. Еще вчера я не знал эту женщину, а сегодня она мне стала такой близкой, понятной. Марина встала, повернулась ко мне, обвила мою шею руками. Я обнял ее за талию, прижал к себе, она поддалась, и мы поцеловались…
Сегодня брат не смог поехать со мной на рыбалку. Я собрался ехать на Кубань.
– Куда? – уточнил брат.
– Да хочу к парому, – ответил я.
– Так его уж лет двадцать нет, – ухмыльнулся брат. – А места там хорошие. Только возьми «Ниву».
– А что так? – удивился я.
– На своей ты не проедешь, а «Нива» проползет.
Странно, я помнил, что дорога там была хорошая, грейдер, довольно нагруженная, ухоженная… Поеду – увижу.
В самом деле, дорога хорошая, асфальтированная. Правда, асфальт лежал только до Сектора, так мы называем маленький поселочек. А за Сектором в сторону парома шел уже разбитый, и довольно здорово, грейдер. Я вспоминал, как эта дорога шла через лес, обрамленная кюветами. За ними следили, подравнивали, выправляли. Когда разливалась Кубань, вода доходила до самого Сектора, заливая дорогу и кюветы. Паромная переправа не работала. Когда вода спадала, в кюветах оставалась рыба, и мы ее вылавливали руками. В лесу было много ям, которые во время разлива также затапливались. Эти ямы остались как раковины войны, остатки укреплений, сделанные когда-то солдатами, а также воронки от бомб. Они тоже наполнялись водой и рыбой Кубани во время наводнения. В конце августа, в сентябре вода высыхала, но не до конца, и на дне ям в остатках воды была рыба. Мы, пацаны, начинали мутить воду, бегая по дну ямы и поднимая ил. Рыбе, естественно, это не нравилось, кислорода ей не хватало, и она выходила на поверхность воды, тут мы ее руками и ловили. Это было интересное для нас занятие, а вот для рыбы вряд ли.
