– Что это? – будто стараясь не спугнуть, тихонько шепнул Михаил.
И даже Федор, согнувшийся до касания своим подбородком моего лба, старался сопеть совсем тихо.
– Душа, – негромко ответил я, вливая свое Любопытство широкой рекой, искренне боясь, что сейчас этот маленький огонек вновь исчезнет из моей жизни.
Серые коридоры озарились теплым светом маленького ручного солнца.
– Какая яркая! – восхитился Федор.
– А это не опасно?
– Опасно остаться без нее, – вспомнил я последние два года. – Идем, – и первым зашагал по спуску вниз, освещая нам всем дорогу.
Просторный коридор несколько раз свернул под прямым углом, постоянно снижаясь, пока не вывел в широкий зал с десятком ответвлений. Если бы не считал повороты – совсем бы потерялся, и крупные надписи «Убежище» с последующим номером никак бы не подсказали, куда идти дальше. Кроме пустых помещений с массивными скамейками возле стен нам совсем ничего не попадалось – наверное, если кто тут и обитал, или просто оставил что-то интересное, то в других местах. Хотя иногда казалось, что на границе света и тени что-то есть, – по крайней мере, девчонки постоянно кого-то наблюдали и пищали в плечи отцу. Но я больше доверял Федору – за весь путь он только единожды процитировал Байрона, да и то причиной оказался пожарный щит, сверкнувший металлом подвешенного ведра.
Поднимались мы по такому же коридору, стараясь соблюдать тишину – в этой части здания все помещения занимали новые хозяева города, шум толпы долетал слабо, и любые звуки из-за закрытой двери могли заинтересовать охрану. Дверь выламывать не пришлось – с внутренней стороны она открывалась без ключа. Разве что дважды хрустнул механизм и скрипнула петля, но, к счастью, за те пять минут, пока мы ожидали неприятностей, стоя по эту сторону убежища, ничего не случилось.
– Идем, – махнул я рукой и, подавая пример, спокойно вышел за поворот.
– То, что мы делаем, очень опасно, – все-таки выговорил мне Михаил, перед тем как шагнуть вперед.
Будто не верил, что это все происходит с ним и достаточно просто идти следом, чтобы приключение продолжалось.
– В худшем случае нас выставят обратно, – пожал я плечами, вовсе не тревожась и не переживая – восторг новой встречи с личным чудом переполнял сердце, окрылял, подначивал улыбаться и научить Федора нормальным стихам – веселым и солнечным. Бояться и переживать совсем не хотелось.
Я не бежал от людей и не пытался скрыться, наоборот, тут же подошел к идущей по своим делам женщине и вежливо поинтересовался:
