– Как я выгляжу? – Амир поправил воротник рубашки под белоснежным костюмом и требовательно посмотрел на серебро обруча.
– Как смертник, – отреагировал на промедление князь.
– Тсс, ты некомпетентен, – цыкнул на него друг и повернулся боком.
Возмущенно вздохнули в ответ, собираясь разродиться речью об усталости и долгом перелете, да так же быстро успокоились, ведомые тихим шепотом потайного наушника.
– Пул аналитиков сообщает, что ты засранец, – проворчал в ответ мужчина, теряя всякое раздражение, – но Тамаре понравится.
– Тогда всё.
– Отлично; тогда я полетел?
– Ага, только к дочери загляни, – легкомысленно бросил товарищ.
Окна на короткий миг мигнули, сигнализируя о включении защиты. Дрогнул пол, слегка приподнимая мужчин над общим уровнем этажа, синхронно двинулся потолок и вроде бы нерушимые стены – все для того, чтобы создать комнату внутри комнаты, пространство меж которыми тут же наполнилось гудением энергощитов. Дворец и без того мог похвастаться достойной защитой от чужого внимания, но сотворенная трансформа возводила безопасность в абсолют. Пропал и еле слышный фон от связи с обручем – получат запись после.
– Она сказала, где он? – произнес князь внезапно пересохшим горлом.
Тягостное волнение пронизывало его, кружило надеждой и заставляло вслушиваться в гудящую тишину комнаты, чтобы не пропустить желанный ответ. Странное дело – единственный человек, кто мог так играть с его эмоциями, был одиннадцати лет от роду, да еще родной дочерью. Нигде и никогда князь не был просителем, однако же… сподобился к пятому десятку лет.
Полгода назад юная леди, завершая рисунок с тигром в раскраске, на вопрос тренера – куда полетим в следующий раз, буднично уведомила, что больше никуда летать не надо. Она и без того месяц как брата нашла…
Амир тогда растерял всяческое восточное хладнокровие и несвязным воплем вытащил друга из Москвы. Срочный рейс, паника, звон ящиков с шампанским, возбужденный хор голосов аналитиков в обруче… И вот два великовозрастных дурня стоят перед серьезной девочкой и третий раз переспрашивают: «Почему нет?» – выслушивая совершенно детское: «Потому что».
Кто знал, что тяжелая миссия по обузданию пророческого дара может так завершиться? Ну кроме пророчицы, разумеется.
Все видели встречу, слезы и радость, восторг и успех, стараясь не думать, что делать с новоявленным принцем, – куда важнее был «рабочий» оракул. А девочка видела, что будет «после», и «наказала» отца, отказавшись говорить, где находится брат. Наказала за будущее, не за прошлое.
