Когда овраг вышел к первым домам, дезертир остановился и сделал знак: внимание!.. Замерли. Услышали голоса. Немцы!.. Звуки приближались к оврагу. Уже можно было разобрать отдельные слова, смешки.
Борис быстро огляделся и одновременно со Срывковым увидел растущее на правом склоне раскидистое дерево. Ярко освещенное луной, оно отбрасывало в овраг густую сеть теней. Мгновенье, и они скрылись в ветвях — настоящих и отраженных.
Федя шепнул Борису:
— Скажите фрицу: ежели надумает сбежать, первая пуля — ему.
Борис перевел.
— Nein, nein[6]! — испуганно заверил немец.
— Тише!..
Смеясь и громко разговаривая, солдаты подошли к краю оврага. Из их реплик Борис понял, что им зачем-то нужно перебраться на другую сторону. Но ширина и глубина оврага несколько охладили их пыл. Правда, один из солдат все время порывался съехать на заднице под горку, но остальные его удерживали.
Сцена над оврагом закончилась тем, что солдаты поспорили, кто дальше пустит струю.
— Сейчас потопают назад, — с облегчением шепнул Федя.
Борис усмехнулся. В логике Феде не откажешь. Эти четыре фрица достаточно откровенно выразили свое отношение к оврагу. Да и вряд ли они полезут в собственные брызги.
Так оно и было. Вскоре они пошли прочь от оврага.
— Хорошо, что не над нами, — сказал Борис.
— Для них-то уж точно хорошо, — заметил Срывков.
Высказался и пленный. Презрительно бросил:
— Scheiβdreck[7]!
— Ну, потопали!.. — сказал Федя и обратился к замешкавшемуся немцу: — Vorwärts! Vorwärts![8]
Тот послушно занял свое место в голове цепочки. На этот раз они прошли совсем мало — метров двести, не больше. Их остановили новые голоса… Опять немцы! Голоса звучали глуховато и приближались к ним низом. Встреча была неизбежной… Что делать?.. Они знали одно — что не должны, не имеют права вступить в бой. Так же как возвратиться ни с чем.
— Быстро наверх! — приказал Срывков и первым бесшумно выбрался из оврага. — Давай!
Подталкивая друг друга и мешок, Борис и пленный взобрались вверх по склону. Где-то на середине Борис весь внутренне замер — вот-вот, казалось, им в спину ударит автоматная очередь.
Наверху их ждал Срывков. В руке у него они увидели гранату. Значит, он готов был швырнуть ее, если бы гитлеровцы заметили их.
— Ложись!
Они легли.
Голоса приближались. Немцев было трое. Они тянули связь и ругали какого-то фельдфебеля, который сам завалился спать, а их погнал на линию. Вскоре голоса и шаги раздались прямо под ними, а затем стали отдаляться.
