– Привет, – с улыбкой произнес он. – Как поживает моя подруга по переписке?
– Вполне хорошо, – ответила Грейс, чувствуя, как ее щеки охватывает жар. – Здравствуй, Колин. Рада видеть тебя целым и невредимым. – Она окинула его взглядом. – Без единой царапины… Это просто поразительно.
– Ну да, – каким-то странным голосом подтвердил он. – Мне повезло сберечь все пальцы и на руках, и на ногах. Что ты рисуешь?
– Пишу портрет Брандона. – Устремив взгляд на свои краски, она слегка нахмурилась, недоумевая по поводу его интонации: разве это плохо – избежать ранений и травм?
– Брандон не является моим фаворитом среди герцогского потомства, – проговорил Колин. – В отличие от тебя с твоими замечательными письмами. Случались моменты, когда я был на грани сумасшествия, и только твои истории меня спасали.
– Вы по-прежнему отлавливаете рабовладельческие суда? – спросила она, не найдя, к своему сожалению, более подходящей темы.
Колин уселся на траву рядом с ней.
– Да, Грейс, по-прежнему.
Они какое-то время помолчали, глядя на поверхность озера.
– И тебя все так же угнетает необходимость сражаться?
– Твои письма помогают.
– А ты не пробовал читать стихи? – поинтересовалась она. – Или даже писать? Возможно, это тоже поможет.
Он устремил на нее взгляд, от которого словно теплая волна прокатилась внутри.
– Ты переоцениваешь меня, милая Грейс. Я не так уж хорошо владею словом. Знаешь, я пытаюсь отвечать на твои письма, но сижу и ничего не могу придумать, потому что все это… – Он умолк.
– Если служба столь тягостна для тебя, – произнесла она после непродолжительной паузы, – не лучше ли подать в отставку?
Черты лица Колина стали более жесткими.
– Я не могу покинуть флот. Военно-морское ремесло – единственное, что соответствует моим способностям.
– Ты мог бы обучиться чему-то еще. Зачем заниматься тем, что вызывает у тебя отторжение?
На некоторое время вновь воцарилось молчание.
– Ты ведь действительно не любишь свою службу?
Колин ничего не сказал. Он так редко отвечал на письма Грейс, что она по нескольку раз перечитывала те скудные строчки, которые от него приходили. И ей казалось, будто его душевная мука протянулась, словно развернутое полотно, от берегов Африки до самой Англии.
– А твой друг Филипп Драммонд тоже питает отвращение к службе?
– Он – нет.
– Что за человек этот Филипп?
– Он более жизнерадостный, чем я. – Колин бросил на нее взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Ему нравятся встряски. – Его слегка передернуло.
