Немедленно послали в монастырь Террифф за братом Джоном, который прославился своим врачебным искусством. Он очень ловко зашил рану, наложил лубки на переломы, но рана воспалилась, и началась лихорадка.
– Миледи, вы уже и так потрудились на славу. Лучше опустите рубашку, пока кто-нибудь не вошел и не увидел, что вы делаете, – умоляюще произнесла Эдна.
Не обращая внимания на служанку, Грейс продолжала обтирать пышущее жаром тело мужа, не решаясь признаться самой себе, что, ухаживая за ним, она испытывает не меньшее, а может, даже большее облегчение, чем сам Аластер. Если бы она не пряталась за эту, в сущности, пустяковую заботу, скорее всего точно тронулась бы рассудком, потому что сидеть целыми днями возле постели умирающего мужа без дела было бы невыносимо.
Машинально обтирая мужа, она так же машинально принялась утешать его. Грейс говорила о том, что скоро ему станет легче, что он пойдет на поправку и обязательно выздоровеет. Она снова и снова обмакивала тряпку в холодную чистую воду, отжимала и принималась обтирать горячее тело Аластера – лицо, плечи, грудь, руки, одновременно подбадривая и утешая его, пытаясь внушить ему надежду в невозможное.
– Грейс?
– Да, слушаю тебя, Аластер.
Он смотрел на нее ничего не видящими глазами, затем с усилием хрипящим шепотом произнес:
– Пить.
Грейс вопросительно посмотрела на Эдну, та нахмурилась. Обе женщины прекрасно помнили указание брата Джона, строго-настрого запретившего давать жидкость больному до заката солнца. Налив эля в небольшой кубок, служанка передала его Грейс, а та, приподняв мужа за плечи, поднесла питье к его растрескавшимся губам. Аластер пил медленно, но с жадностью. Выпив до дна, он откинулся на спину, закрыл глаза и поморщился от боли.
– Подвинь ближе мое кресло, Эдна. Только тихо.
Служанка недовольно буркнула себе под нос:
– С того дня, когда его принесли на носилках, вы проводите почти все свое время рядом с его постелью. Вы даже спите здесь, прямо в кресле. Куда же это годится? Почему бы вам не пройти к себе в спальню и не поспать там несколько часов? Обещаю, как только сэр Аластер очнется или ему хоть чуть-чуть станет лучше, я сразу, не медля ни секунды, дам вам знать.
– Милая Эдна, я все равно не усну.
– Гм-гм, ну, тогда хоть выйдите во двор, на свежий воздух, а то на вас смотреть больно. Сейчас последние солнечные деньки, скоро начнутся дожди, и тогда будет совсем тоскливо.
Грейс на миг заколебалась: в самом деле, почему бы не прогуляться, не выйти на воздух хотя бы на несколько минут? Она взглянула на красное от жара лицо Аластера, рукой погладила его горячую щеку и отрицательно покачала головой.
