— По-видимому, свадебная фотография, — заметил Пуаро. — Посмотрите, Гастингс, разве я не говорил вам, что эта женщина была хороша собой?
Он был прав. Хотя девушку на карточке и портили старомодная прическа и уродливое платье, они не могли скрыть красоту ее правильных черт и уверенной осанки. Я всмотрелся в лицо мужчины. В этом бравом молодом человеке с военной выправкой почти невозможно было узнать оборванца Ашера.
Мне вспомнились злобный старый пьяница и морщинистое, измученное тяжелым трудом лицо убитой, и я невольно вздохнул при мысли о том, как беспощадно время…
Из гостиной лестница вела наверх, где были еще две комнаты. Одна была совершенно пуста, а другая, очевидно, служила старухе спальней. Произведя обыск, полиция оставила все на прежнем месте. На кровати — два старых, потрепанных одеяла, в ящике комода — кучка тщательно заштопанного белья, в другом ящике — пачка кулинарных рецептов. Тут же книга в бумажной обложке: «Зеленый оазис», и пара новых чулок, трогательных своим дешевым блеском, и фарфоровые безделушки: изрядно потрескавшаяся пастушка и синяя с желтыми пятнами собачка. На вешалке висели черный дождевик и шерстяной джемпер — все имущество покойной Алисы Ашер.
Если у нее были какие-нибудь бумаги, их унесла полиция.
— Бедная женщина, — пробормотал Пуаро. — Пойдемте, Гастингс, нам здесь нечего делать.
Когда мы снова очутились на улице, Пуаро постоял минуту в нерешительности, а затем перешел на другую сторону. Почти прямо напротив дома миссис Ашер была зеленная лавка, из тех, что держат все свои товары снаружи, а не внутри.
Пуаро тихо дал мне указания, а затем вошел в лавку. Подождав минуты две, я последовал за ним. Он покупал салат. Я спросил фунт земляники.
Пуаро дружески беседовал с обслуживавшей его полной женщиной.
— Убийство-то, кажется, случилось как раз напротив вас, — говорил он. — Вот так история! Вы, наверное, очень разволновались?
Толстухе, очевидно, уже надоело обсуждать убийство. Вероятно, весь день с ней ни о чем другом и не говорили.
— Пора бы уж этим ротозеям наконец разойтись! — сказала она. — И на что тут глазеть, не понимаю.
— Вчера вечером тут, наверное, все было по-иному, — продолжал Пуаро. — Может быть, вы даже видели, как убийца входил в лавку? Говорят, высокий блондин с бородой. Иностранец, я слышал.
— Что такое? — встрепенулась торговка. — Вы говорите, иностранец?
— Я слышал, что полиция его арестовала.
— Надо же! — взволнованно проговорила зеленщица, становясь более словоохотливой. — Иностранец!
