– Уберите эту хрень прямо сейчас, твари! Вы меня слышите? Сейчас же!
– Есть! – проскрежетала Бейтс, когда сигнал вернулся. – Только лазер перенацелить пришлось.
Зонд снесло в сторону – словно человека, переходящего реку вброд, захватило внезапное течение и швырнуло в водопад. Но он остался на связи и не потерял подвижность.
Почти… Бейтс с трудом удерживала его на курсе. Спотыкаясь, «чертик» продирался сквозь тугие витки магнитосферы «Роршаха». Объект громоздился в его окулярах. Изображение подмигивало.
– Продолжать сближение, – спокойно распорядился Сарасти.
– Я бы с радостью, – прохрипела Бейтс. – Пытаюсь.
«Тезей» вновь пошатнулся, входя в штопор. Я был готов поклясться, что слышу, как скрежещут опоры вертушки. На тактическом дисплее мимо проплыл еще один метеорит.
– Я думал, вы эти штуки заранее засекли, – проворчал Шпиндель.
– Хотите затеять войну, «Тезей»? Вы об этом мечтаете? Думаете, силенок хватит?
– Оно не нападает, – взял решающее слово Сарасти.
– Может, и нападет. – Бейтс не повышала голоса, но я видел, чего ей это стоит. – Если «Роршах» может управлять траекториями этих…
– Распределение нормальное. Коррекции незначительные.
Он, очевидно, имел в виду статистику, потому что корабль серьезно болтало и корежило.
– А, ну да, – внезапно произнес «Роршах». – Теперь понятно. Вы думаете, здесь никого нет? Вам какой-то консультант на большом окладе подсказал, что волноваться не из-за чего.
«Чертик» забрался в самую чащу Большую часть тактических оверлеев мы потеряли из-за зауженного канала связи. В тусклом видимом свете кошмарный ландшафт со всех сторон разрубали чудовищные ребристые гребни «Роршаха»: каждый – размером с небоскреб. Сигнал заикался, Бейтс изо всех сил пыталась удержать зонд в луче. КонСенсус раскрашивал стены и воздух колдовскими знаками телеметрии. Я понятия не имел, что они означают.
– Вы решили, что мы всего лишь «китайская комната» – глумился «Роршах».
«Чертик» шел на таран, нашаривая, за что бы уцепиться.
– Это была ошибка, «Тезей».
Нащупал. Прилип. И внезапно «Роршах» проявился у нас перед глазами – не контуры, не модели искусственных цветов и не упрямые комбинированные изображения. Он, наконец, предстал обнаженным перед людским взглядам.
Вообразите терновый венец: кривой, черный, матовый и слишком запутанный, чтобы примоститься на человеческой макушке. Запустите его на орбиту недоделанной звезды, чей отраженный полусвет едва очерчен силуэтами ее спутников. Редкие кровавые отсветы тусклыми углями вспыхивают в расселинах и на извивах, лишь подчеркивая царящую повсюду темноту.
