– Не двигайтесь, – сказал я, вешая трубку. Кому можно позвонить в нерабочее время, когда Рождество не за горами? Только своему адвокату.
– Чарли, – сказал я, когда он подошёл к телефону. – Пожалуйста, окажите мне услугу. Съездите на Четвертую Авеню в магазин Абромовица, отдайте ему тринадцать долларов за две книги, возьмите такси до моего дома и скажите консьержу, чтобы он отнес их в мою квартиру, и да, я знаю, что идет снег, так что?
– Это настолько странная просьба, что я вынужден согласиться выполнить её.
И я снова позвонил Абромовицу:
– Мой адвокат уже на пути к вам.
– Никаких чеков, – сказал Абромовиц.
– Вы невероятно любезны.
Я повесил трубку и занялся подсчётами. Где-то 120 минут междугородних разговоров стоимостью доллар и тридцать пять центов за первые три минуты плюс тринадцать за книги плюс примерно десять за такси для Чарли плюс шестьдесят за его услуги – это будет… Двести пятьдесят, вероятно. Всё ради того, чтобы у моего Джейсона был Моргенштерн. Я откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза. Двести пятьдесят долларов, и это не считая целых двух часов мучений и страданий, и не стоит забывать Сэнди Стерлинг.
Просто грабёж.
Они позвонили полвосьмого. Я был в своём номере.
– Ему нравится велосипед, – сказала Хелен. – Он совсем перестал меня слушаться.
– Шикарно, – сказал я.
– И твои книги привезли.
– Какие книги? – спросил я со светской небрежностью.
– «Принцесса-невеста». На нескольких языках, один из них, к счастью, английский.
– Это хорошо, – сказал я, все ещё непринуждённо. – Я почти забыл, что попросил прислать их.
– Как они попали сюда?
– Я позвонил секретарше своего редактора, и она добыла мне пару экземпляров. Может, они нашлись у Харкорта, кто знает? (Они
былиу Харкорта; можете поверить? Может быть, позже я доберусь до причин.) Дай мне поговорить с ребёнком.
– Привет, – сказал он через мгновение.
– Послушай, Джейсон, – сказал я. – Мы думали о том, чтобы подарить тебе на день рождения велосипед, но решили не делать этого.
– Ошибаешься, я уже получил его.
Джейсон унаследовал от матери совершенное отсутствие чувства юмора. Не знаю, может, он смешной, а я нет. Но могу точно сказать, что мы не слишком-то часто смеёмся вместе. Мой сын Джейсон выглядит просто невообразимо, если бы он был жёлтым, то сошёл бы за школьную команду сумо. Толстяк. Постоянно ест. Я слежу за своим весом, а Хелен вообще видно только в анфас, и к тому же она ведущий детский психиатр на Манхэттене, но наш ребёнок способен катиться быстрее, чем мы ходим. «Он выражает себя через еду, – всегда говорит Хелен. - Свои тревоги. Когда он будет готов с ними справиться, он похудеет».
