Тысяча поцелуев.
Нерисса».
За подписью следовали два указания. В одном давался адрес Лоренцо в Венеции, в другом описывалось, как добраться через Венецианский залив до Терра Фирма, к северу от Тревизо.
* * *
Джессика сложила записку, сунула ее за пояс и побежала домой, но сердце и ум бежали впереди нее.
Оказавшись у отцовского дома, она стремительно преодолела три пролета лестницы и тихо открыла дверь в его кабинет. Бесшумно ступая по половицам и настороженно прислушиваясь, Джессика простукивала стены, пока наконец не услышала звук, который говорил о том, что там пустота. Она принялась ощупывать каменную кладку, и некоторое время спустя кусок стены оказался у нее в руках. Кусок был тяжелый, но Джессика держала его, не опуская на пол. Она заглянула в темноту. Вскоре ее глаза, привыкнув к темноте, различили очертания большой шкатулки.
Конечно, на ней был замок. Когда придет время, ей понадобится лом, чтобы открыть ее.
Девушка осторожно вернула на место каменную кладку. У нее не было метлы, поэтому она облизала руки и ладонями собрала грязь с пола. Когда половицы снова стали чистыми, она протерла их подолом юбки и встала, вытирая руки о передник. Потом осторожно закрыла дверь в кабинет.
Повернувшись, чтобы спуститься по лестнице, Джессика вдруг почувствовала, как кто-то схватил ее за талию. Она вздрогнула, и голос Ланселота прошептал:
— Молчи, моя голубка, иначе я сам заткну тебе рот! — Она почувствовала твердость в его чреслах, когда он обхватил ее сзади, и застыла в отвращении. — Не бойся, — сказал он. — Я не такой болван, чтобы портить его дочь. Но я хочу получить часть серебра, которое ты взяла.
Джессика оттолкнула его к стене и повернулась к лестнице.
— Я ему скажу, что ты была здесь! — пригрозил он.
— Шкатулка закрыта на замок! — гневно ответила она и, повернувшись, посмотрела на него. У него были правильные черты лица и песочного цвета волосы, и он мог бы быть привлекательным, если бы не хитрая ухмылка, которая постоянно играла у него на лице, даже сейчас, когда он потирал ушибленную голень. — Я ничего не взяла! У меня ничего для тебя нет! — Тон ее смягчился. — У тебя есть лом? Можешь научить меня, как им пользоваться?
— Я мог бы достать, — сказал он, все еще потирая ногу. — Но я тебе не доверяю. Меня первого твой отец и обвинит.
— Я бы не стала это утверждать, — заметила она.
— И, кроме того, я от тебя хочу еще кое-что.
Она посмотрела на него, снова нахмурившись:
— Этого никогда не будет.
