Лоренцо показал на симпатичное судно с надписью на носу «Эндрю» и сказал:
— Оно принадлежит моему большому другу — торговцу индийскими специями. Я не видел его уже несколько недель. Я задолжал ему двести дукатов. — Он сел немного пониже и выглянул за борт.
— Я без труда могла бы заплатить твой долг, — насмешливо проговорила Джессика.
— Хорошо, — послышался голос Лоренцо из-под одеяла. — Кажется, я видел его на набережной, с братом. — Он протянул руку и схватил ее за коленку. — Иди сюда.
— Нет. Ты что, хочешь опозорить меня перед всем светом?
— Я буду позорить тебя под одеялом.
Она показала пальцем на солнце, хотя и знала, что он не увидит ее пальца.
— Уже шесть, Лоренцо! Мы рискуем. — Она наклонилась, стянула шерстяное покрывало с его смеющегося лица и поцеловала его. — И ты знаешь, что вовсе не собираешься позорить меня.
Гребец повел лодку назад в сеть каналов. Он греб, напевая песню без слов. Лоренцо встал и тоже начал петь. У него был красивый тенор, и Джессика слушала его с удовольствием, пока он не стал петь слишком громко, его голос отдавался эхом в близких стенах Сан-Джакомо дель Орио. Она велела ему замолчать.
— Ах, Джессика, — ласково проговорил Лоренцо. — Выходи за меня замуж, и мое положение изменится к лучшему. Я понял это в тот день, когда встретился с тобой взглядом на Риальто, где ты сидела позади отца, под твоей желтой шляпой, считала его монеты, нахмурив бровки и тихо шевеля губами. Очаровательные губки! — Он поцеловал кончики своих пальцев, выражая восторг, и обнял ее.
— Судя по солнцу, уже почти семь, — заметила она, отстраняясь от него. — Меньше чем через четверть часа зазвонит колокол на Кампаниле.
— Я знаю, прекрасная язычница, я знаю.
— Прекрасная язычница. Я хочу быть одной из тех двоих.
Лоренцо налил вина из меха себе в рот и предложил ей.
— Каких двоих?
— В Талмуде говорится, что двое из шестисот тысяч евреев перестанут быть иудеями.
— Что за образованный человек! — заметил Лоренцо, насмешливо подражая испанскому акценту, что напомнило ей на мгновение выходки Ланселота. — И как считает! С твоим умением считать почему ты сейчас не помогаешь своему отцу на Риальто?
— Сам знаешь, почему! Он не хочет, чтобы мужчины вроде тебя смотрели на мои губы.
— Значит, он просто скрывает тебя. Но я хочу жениться на тебе и заставить…
Ей уже надоела эта шутка, но она улыбнулась.
— Когда, Лоренцо? Когда?
Как и отец, она не дура. Джессика знала, не хуже, чем ее подруга Нерисса, что Лоренцо хочет получить ее богатство не меньше, чем ее сердце. Род ди Скиммиа был старинный и благородный. Отец Лоренцо когда-то входил в Совет Десяти. Но старик любил швырять деньгами и в конце концов полностью растратил свое состояние. Не желая пачкать руки торговлей, он все же попытался поддержать свое существование спекуляциями на бирже в Мадриде, но потерял деньги и был вынужден продать свое имение в Терра Фирма Венецианской провинции на материке. У Лоренцо было два брата, поэтому после смерти синьора ему достанется всего лишь малая часть отцовского дома на площади Патриарка-то. Правда, существовал один выход — церковь, но церковь — это не для Лоренцо. У него были друзья среди обедневших аристократов, хотя теперь он все больше искал общества купцов. Эти новые друзья, не столь родовитые, но зато богатые, стоили гораздо больше самого Лоренцо, — у них была привычка давать деньги в долг в обмен на общество знатных синьоров и знакомство с их титулованными сестрами. Лоренцо считал такой обмен честным.
