будет достаточно.
Итальянец слегка нахмурился, но полез в карман за серебром, отсчитал его и вручил мастеру, который положил монеты в свой фартук. Последовали еще поклоны, и состоятельный мужчина с ребенком покинули лавку, девочка болтала, мужчина нес ларцы. Прежде чем дверь за ними захлопнулась, Лия увидела, что мужчина передал покупки слуге, ожидавшему их снаружи.
Ремесленник наблюдал за тем, как они уходят, кольцо с бирюзой все еще лежало у него на ладони. Обернувшись к Лии, он заметил, что она смотрит на него, и сжал руку в кулак.
— Кольцо не для вас, — сказал он, его голос внезапно стал жестким. — Идите в свою синагогу и найдите себе там мужчину, который даст вам кольцо.
Поспешно покидая лавку, Лия наткнулась на мальчика, подметавшего пол, который теперь сидел на крыльце, ссутулившись, над куском сыра. Она кинулась прочь, от смущения забыв извиниться перед ним, и, пока девушка не исчезла в густой толпе покупателей на площади Сокодовер, его темные глаза сердито следовали за ней.
* * *
— Это она, — сказал мальчик своему хозяину в лавке. — Она ходила на запрещенную еду в Шаббат. Я считал ее красивой. Я заговорил с ней, но она на меня и не посмотрела. Она глаз не сводила с мужчины.
— Меня, мальчик, вероисповедание других людей не касается, — отозвался ремесленник, подготавливая инструменты, чтобы отправиться в кузницу. — Занимайся своей работой. Пусть она будет иудейкой, если хочет. Пусть верит в единого Бога. А ты можешь верить, во что ты хочешь.
Мальчик мрачно глядел на площадь, как будто все еще мог видеть там спину Лии.
— Ни во что, — вздохнув, сказал он. — Я ни во что не верю.
Дочка оружейника, сидевшая на табурете в задней части лавки, хмыкнула за спиной у хмурого мальчика. Она не спеша срезала кольца кожуры с апельсина из Севильи для полуденной трапезы.
После этого дня Лия, когда ходила на площадь Сокодовер, всегда старалась побыстрее миновать лавку сеньора Хулиана дель Рея, опустив при этом глаза. Она боялась встретить проницательный, насмешливый взгляд ремесленника, направленный на нее сквозь пузырчатое стекло. Поэтому ее удивило, когда через неделю, в первый день Великого поста, — все лавки на площади были тогда закрыты, — проходя мимо мастерской дель Рея, она услышала постукивание в окно. А когда машинально подняла глаза, то увидела лицо сеньора дель Рея, глядящего на нее с любезным выражением. Его лицо было вымазано золой, но не в честь святого дня. Жирный мазок на щеке свидетельствовал о том, что, пренебрегая праздником, он работал. Мастер указал ей на входную дверь. И снова, сама не зная почему, Лия направилась к лавке. В этот день ее слуга был с ней, и она велела ему ждать снаружи.
