Нет ни знаменитой пахлавы, ни тех наставлений, которыми тетя Зюльхаджа провожает в дом мужа девушек из своего рода. Это все не для Гюльнишан. Тетя Зюльхаджа ведь только числится ее енгя, представляет она интересы жениховой родни, и ей надо вбить в голову невесты все, что пойдет на пользу тому дому. "Гюльнишан, доченька, невестка - дому опора, весь дом на ней держится. И обед состряпать, и огород взрастить, и скотину обиходить - все невестка. Кто ноги моет всем мужчинам в доме? Невестка. Да, да, детка, так все и моешь, от галош до пиджака... И в доме прибрать, и казаны почистить. И гостям прислужить... А как же, деточка? Я уж не говорю про вышивки: и наволочки изукрасить нужно, и накидку на зеркало, и покрывало на постель. Все твои дела будут. Сумеешь управиться, настоящей женой мужу станешь. А не сумеешь, тогда уже..."
И вот теперь, сидя в бане, под визг внучат, которым льют на голову воду, под ласковый стрекот успокаивающих их девушек тетя Зюльхаджа искоса поглядывала на Гюльнишан и думала, какое же это благо - мусульманские наши порядки. Не будь строгих запретов, увидел бы парень и ту свою во всей красе, и эту, как я ее сейчас вижу! Пускай, даже не так, пускай, частичку малую увидел бы - все равно, не то что я грешная, сам господь бог, спустившись с небес, не смог бы его уломать. Эх, Аслан, Аслан, по той своей сохнешь, с осиной талией, а мы тебе вон какую лошадь пригоним! Навьючивай, да погоняй!
Приведя девушку из бани, тетя Зюльхаджа нарядила ее, приукрасила, сказала все, что положено сказать невесте, научила всему, чему положено научить, и невмоготу ей стало оставаться с Гюльнишан. "Корова, как есть корова! Зачахнуть можно, на нее глядя". Тете Зюльхадже даже жалко стало Аслана, но она тут же одёрнула себя: "Так-то оно лучше, когда меж мужем и женой особого жара нет. Не будет дома торчать, за женину юбку держаться! Делами займется, среди мужчин мужчиной будут считать. Да и чем она так уж плоха? Работница такая в любой семье нужна".
Кто-то постучал в дверь:
- Гялинбаджи! Вышла бы к нам!
Тетя Зюльхаджа только того и ждала - как из тюрьмы вырвалась.
- Посиди с нами, Гялинбаджи, отдохни, - женщины наперебой усаживали ее, стараясь оказаться поближе.
- Ты же из сил выбилась с этими хлопотами! Тетя Зюльхаджа уселась на почетном месте и, скрестив перед собой ноги, пододвинула поближе чай.
- Ну, Гялинбаджи, - сказала одна из женщин, подсовывая ей под спину мутаку, - когда мужеву племянницу пристраивать будешь?
