Хватит мне листать “Нас двое”. Слишком сильно бьет по эстрогенам такое чтение.
Я сбегаю по полутора десяткам ступенек, ведущих в подвал торгового центра, и оказываюсь на рабочем месте. С помощью второй карточки привожу в действие механизм, поднимающий железную шторку. Начинается жуткий грохот – как будто над моей головой гигантские челюсти крошат металл, и постепенно потолок заглатывает его. До открытия центра остается час. Этот час принадлежит только мне, и я провожу его за складным столиком, читаю и правлю на своем компьютере написанные накануне тексты, дожидаясь первых посетителей. Мне нравится думать, что за ночь мои тексты созрели, подошли, словно тесто для хлеба в теплом месте, которое поутру находишь поднявшимся и пахучим. В такие моменты перестук клавиатуры для меня – самая прекрасная музыка. Закончив и убрав ноутбук в чехол, я облачаюсь в свою форму, в голубой халат, самое обыкновенное кримпленовое безобразие. В нем я похожа на почтовую служащую 70-х. Ну и ладно, не суди по одежке, и, как говаривала тетушка, будь проклята мадонна Хлора, святая заступница туалетных уборщиц! Настает время Жози и завтрака. Жози (она терпеть не может, когда ее зовут Жозианой) моет головы клиентам в парикмахерской на втором этаже. Она полная моя противоположность. Она творит красоту, а я тружусь в уродстве. Она легкомысленная, а я скорее серьезная. В ней жизнь бьет ключом, а я из породы стеснительных сухарей. Может, поэтому мы с Жози прекрасно ладим. С ее появлением всегда словно вспыхивает солнечный лучик. Мы делимся нашими горестями и радостями за чашкой кофе с круассаном. Болтаем, обсуждаем клиентов. Один, например, попросил ее покрасить ему волосы в светло-зеленый, а другой оторвал мне ручку слива: этот кретин не понял, что надо нажимать, а не тянуть. Обсуждаем мировые проблемы, рассказываем друг другу сны, хохочем во все горло, как малолетки, а потом желаем друг другу хорошего дня и прощаемся до завтра. По вторникам у нее выходной. И у этих дней совсем другой вкус. В них чего-то не хватает, как будто при готовке в блюдо забыли положить пряность. Не люблю вторники.
Выходя из дому, Белан взял с собой не добытые накануне живые шкурки, а тексты Жюли. Это случилось само собой, он даже не задумался почему. Просто решил, что вполне естественно вернуть написанные девушкой фрагменты туда, где он их нашел. Ему нравилось думать, что однажды Жюли, быть может, встретится с ними, окажется в том же переполненном вагоне и услышит, как ее читают.
