Оля поправила влажные еще волосы и стянула с себя куртку Андрея. Минуту спустя из закоулков к ней начали выбегать мокрые, но довольные девчонки и «предпенсионные» дамы — спешно ретировавшиеся от дождя члены экскурсионной группы. Они окружили Олю, сверкая хитрыми глазами.
— Так! — воскликнула Ольга, уже не замечая Андрея. — Посчитались! Разберитесь, товарищи, кого нет? Девочки, все? Все или не все? Нас ждет автобус…
— А он глупо стоял рядом, держа мокрую куртку, и с досадой думал о том, что дождь так быстро закончился и что Оля всецело принадлежит этим равнодушным людям, которым по фигу дворцы, соборы и памятники, а томит лишь одно зудящее желание — сорваться по магазинам. Он почувствовал обиду за то, что она тратит силы впустую, обрекая себя на своеобразный сизифов труд, что ее голос, ее трепетное преклонение перед историей чужого города никому не нужно. Что они, словно библейские свиньи, втаптывали в грязь бисер, который она с такой обезоруживающей простотой метала им под ноги. И еще Андрей злился на себя за то, что так и не узнал о ней ничего, кроме имени.
Группа экскурсантов, шумно переговариваясь, отправилась назад, вдоль улицы, к поджидавшему на перекрестке автобусу. Андрей остался один. Приятели исчезли, привлеченные, видимо, иной забавой, а он остался, глядя вслед уходящей Ольге.
«Догнать? Окликнуть?» — мелькнуло в голове. И что потом? Все пятнадцать пар глаз осуждающе уставятся на него. Уши будут жадно ловить каждое его слово. Нескромные рты растянутся в снисходительной улыбке.
Душу наполнил жар простой юношеской стыдливости.
Андрей топтался посреди тротуара в своих мокрых кроссовках и ни на что не мог решиться: словно огромный маятник, разрезая со свистом воздух, преградил ему путь, и он мучительно размышлял, проскочить или остеречься этого неразумного действия. Андрей сам не понимал, отчего в душе поднялся такой вихрь противоречивых чувств, отчего так бешено стучало сердце в груди, отчего горький комок стоял в горле.
Ехидный и уничтожающе-циничный «некто» в глубине подсознания достал подходящее слово и, многозначительно хихикая, вытолкнул его на поверхность сознания — «любовь». Но Андрей с гневом отверг его. Это слово ассоциировалось у него с совсем иным — потная, жаркая торопливость, постыдно дрожащие руки… Девчонка, которую он впервые… «полюбил», сама заволокла его к себе в комнату, когда ее родители ушли в кино. Он помнил ее руки, ловко натянувшие «резинку», помнил сладостное облегчение, помнил чувство гадливости после…
