— Вот что, — сказала заврайоно, возвращая Коржавину документы. — Вам необходимо поговорить с товарищем Николиным. Сама я этот вопрос решить не могу. Дело в том, что преподавателей общественных наук мы принимаем с его ведома и согласия. Если разговор закончится положительно — вернитесь за назначением. Здесь недалеко. За углом — большое кирпичное здание. Второй этаж.
Коржавин спрятал документы, попрощался и вышел. Возле здания, к которому он подошел, стоило несколько «газиков», крытых брезентом, в вестибюле сидела дежурная, спрашивая всех, кто, куда и зачем идет, она заставила Коржавина раздеться, осмотрела его ноги и только тогда пропустила в правое крыло, назвав номер кабинета.
Коржавин неслышно дошел до нужных ему дверей — шаги глушила ковровая дорожка, протянутая по коридорам и лестнице. Николин, казалось, ждал его.
— Вы от Луптевой? — встал он навстречу. — Прошу садиться.
Кабинет большой — в два окна, паркетный пол, натертый так или, покрытый бесцветным лаком, холодно блистал, от двери по нему мимо стола к стульям (как и в коридоре) брошена была узкая плетеная дорожка — Коржавин, сам того не желая, на носках прошел к стене, сел. За полированным столом, на котором белый телефон, бумаги, сидел Николин — молодой, худощавый, рыжеватые волосы отброшены назад, на длинном лице под белесыми бровями в белых ресницах — глубокие глаза, коричневый с искрой пиджак, светлая рубашка, галстук, на лацкане пиджака — вузовский значок.
Портретов в кабинете висело два, один над головой Николина, другой — на противоположной стене, напротив, во время разговора он подымал на него глаза — вдохновляясь, видно.
— И надолго в наши края, Дмитрий Иванович? — спросил, улыбаясь, Николин, отодвигая бумаги. — В свои края, — поправился он и улыбнулся еще лучше.
Это он от Луптевой узнал имя, понял Коржавин, и ответил:
— Поживу пока, а там видно будет. Как загадывать?..
— И хотите поработать в школе? Позвольте вашу трудовую. — Николин не стал листать книжку, сразу открыл вкладыш, прочел последние записи, отложил.
— Историк нам нужен, — подтвердил он. — Дмитрий Иванович, расскажите, пожалуйста, о себе. Вкратце, конечно. Мы должны знать что-то о человеке, которого берем на работу.
— Ну, что о себе, — тяжело начал Коржавин. Он никогда не любил выворачиваться наизнанку перед незнакомым. Но голос у Николина был доброжелателен, и последняя фраза его обнадеживала несколько.
— Родился в Сусловке, — стал рассказывать Коржавин, — на севере района, за год до войны. Отец и мать — крестьяне. Отец умер в пятьдесят третьем — ранен он был на войне. Я как раз тем летом семилетку окончил. Трое нас осталось у матери — я старший: два лета пас коров в своей деревне, потом ушел в город, на стройке работал первое время разнорабочим…
