ЗВОНОК: — Здравствуйте, меня зовут Артем Степанович. Я в прошлом научный работник. Каким образом мы можем контролировать тарифы ЖКХ?
И, во-вторых, хотел бы взять в пример граждан соседней, пусть небольшой, Белоруссии, в которой я недавно отдыхал… Вот взять, к примеру, молоко, привезенное из Белоруссии в Москву, аналогичное, 3.2 % жирности. Притом, что они покупают энергоносители у нас, это молоко стоит 19 рублей, а наше стоит 28. Цифры, они сами за себя говорят.
М. ДЕЛЯГИН: — Думаю, разница в 9 рублей с литра молока складывается из взяток коррумпированным чиновникам, которые платит наш бизнес, и из неправомерной прибыли нашего бизнеса на все эти куршевельские загулы и дворцы в Швейцарии, которые случаются не только у чиновников, но и у бизнесменов.
В Белоруссии действительно контроль очень жесткий, в том числе контроль качества продукции — по многим параметрам более жесткий, чем в Европе.
Им сейчас очень тяжело: кризис по ним ударил больнее, чем по нам. Ну, нет у них нефти — так вышло. Но если сопоставить ресурсы и результат от использования этих ресурсов, окажется, что управление Белоруссией на порядок эффективнее, чем Россией.
А просвещенным либералам и профессиональным демократам могу напомнить, что по уровню авторитаризма, насколько можно судить, мы их догнали, а то и перегнали. Только у нас этот авторитаризм не на развитие направлен.
Теперь о тарифах. Артем Степанович, мы с вами контроль за тарифами ЖКХ не можем осуществлять никаким образом. Мы с вами можем только задавать недоуменные вопросы, ловить на мелких нестыковках, но, если против нас будет сидеть грамотный бухгалтер, который будет грамотно сводить показатели, мы его поймать не сможем.
Государство существует именно и только потому, что есть вещи, с которыми граждане по отдельности и даже объединившись, сделать не могут ничего, а вот государство не только обязано, но и может решить проблему. И обязано решить. Это его функция, ради этого оно и существует.
Теперь возвращаюсь к Москве. Таким образом, ошибка в инвестиционном решении стоит нам довольно существенного повышения тарифов. Эти 350 млрд рублей или их значимую часть мы в той или иной форме оплачиваем.
Если бы были выборы мэра, это было бы наше внутригородское дело: да, мэр и его подчиненные сделали ошибку, и на выборах мы бы решали, прощаем мы ему эту ошибку за другие какие-то достоинства или не прощаем? Это было бы наше собственное решение. Например, если бы пенсионер, сопоставив прибавку к своей пенсии от московских властей с тем, что он получает от властей федеральных, сказал бы: «Черт с ним, прощаю ему эти тарифы за эту прибавку к пенсии», — это понятная позиция. Люди могут решить и так.
