— Ну, не хочешь — как хочешь… — С этими словами Стась вышел во двор.
Марина взбежала по лесенке на чердак. Игната там не оказалось. И две доски в фронтоне были отжаты снизу…
Игнат знал, что в его распоряжении всего несколько минут, и воспользовался ими. Отлично сослужил старый ржавый топор, валявшийся на чердаке с довоенной поры. Дальше было просто: Игнат выбрался на козырек, оттуда — на землю в огород, вдоль глухой стены — за хлев и по соткам — в сторону леса. Бежал пригнувшись и все время ждал, что сейчас полоснет очередь. Не полоснула. Уже выскочив на опушку леса, увидел возле курганов спутанного коня. Скрываясь за кустами, добежал до него, распутал, вскочил на спину. Подгоняя и направляя путом, вылетел на дорогу в Клубчу. Никогда так не стлалась дорога под ноги коню, и ни один конь, казалось, никогда не понимал так Игната.
— Давай, голубок, давай! — приговаривал Игнат, взмахивая в такт галопу руками, забыв о том, что называет коня по имени.
Конь был из парки, которую привел Змитрок из-под Гродно. Кобыла Голубка и конь Голу́бый, а парка называлась Голу́бая — за стальную, с примесью черной шерсти, масть. У артиллеристов они ходили в паре, таскали пароконную фуру, привыкли друг к другу и здесь, выйдя на колхозное житье, любили ходить вместе. Их не разбивали, когда требовалась парка, когда же нужно было сделать что-то на одной лошади — что поделаешь… Так случилось и в этот раз: Голубку запрягли возить картошку от буртов, а Голубый гулял…
— Давай, голубок, давай!.. — повторял Игнат, ощеперив ногами горячие лошадиные бока и припав к холке.
На коне даже в седле ездить можно только хорошо наловчившись, а без седла, да без привычки, да галопом, да еще столько километров… Кто решился на такое, долго будет вспоминать. Будет вспоминать эту свою скачку и Игнат, но это — потом, на второй и третий день, когда станет ходить враскорячку, точно подвесив кувшин между ног. А теперь он знай подгонял коня и шептал ему ласковые слова:
— Вопщетки, надо нам поспеть, голубок, обязательно надо поспеть. Только бы хлопцы были на месте…
Хлопцы — лейтенант Галабурдов и шесть солдат — находились как раз на плацу перед сельсоветом. Был тот час, когда лейтенант собирался распустить людей но хатам на ночлег, но перед тем делал инструктаж. Сегодня он выстроил всех, чтобы напомнить, что завтра религиозный праздник — пасха, однако они, работники органов, не имеют на него такого полного права, как все остальные, поскольку не могут ликвидировать банду, которая сидит, быть может, где-нибудь в ближнем лесу и не дает возможности честным людям спокойно работать, а когда надо, так и справлять праздник. Банда, возможно, только и ждет этого дня, чтобы попортить нервы всем, и в первую очередь им.
