Распространенные родительские заблуждения | страница 32
Происходит смешение чувств: страх, непонимание, обида за свои переживания, которые оказались безразличны близким людям. Иногда можно заметить, что ребенок вдруг становится этаким волчонком: огрызается, не отвечает на вопросы, выглядит рассерженным – это признак того, что его что-то мучает, но он не готов об этом говорить.
Во взрослом возрасте человек, наблюдавший в детстве секс родителей, как правило, обязательно имеет те или иные проблемы в сексуальной сфере.
Женщине 35 лет. Она красива, умна, сексуальна, даже гиперсексуальна. Но с мужчинами отношения не ладятся. Использовав очередного партнера для удовлетворения своих сексуальных потребностей, женщина его отметает как нечто ненужное и не продолжает ни отношения, ни встречи. Однако наступает пора, когда подкрадывается состояние одиночества. Хочется семью, детей, не только секса, но и тепла. И конечно, очень хочется быть любимой.
Одной из причин сильной ненависти к мужчинам стал перенос ненависти к отцу, который был достаточно жестким и авторитарным. Но помимо этого, женщина рассказала, что в достаточно раннем возрасте, лет в 5–6, ей несколько раз пришлось стать свидетельницей постельных сцен родителей. Это теперь она понимает, что это был секс, а тогда она испытала испуг и ненависть. Ненависть к отцу. Мать была, вероятно, подавляемой мужем, тихой, достаточно неуверенной в себе женщиной. Скорее всего, и секс для нее, как и для многих женщин того поколения, был чем-то запретным, она не могла и не хотела проявлять себя. «Мужчину нужно удовлетворять», «Секс – только для мужчин», «Только бы он уже удовлетворил свои желания и отстал от меня» – типичные мысли у женщин с подобным восприятием секса.
Об этом мы можем судить по словам моей пациентки. Все выглядело как насилие над ее матерью и, похоже, таковым и было. Отец набрасывался на нее, рычал, делал какие-то непонятные движения, достаточно агрессивные, на взгляд ребенка. Мать при этом лежала неподвижная, тихая и беспомощная. Затем отец, издав странный рев, затихал и засыпал. А ребенок полночи слышал вздохи матери, которая ходила в ванную, шумела водой, долго ворочалась, укладываясь снова в постель.
Девочке хотелось встать, дать затрещину отцу, обнять мать, прижаться к ней, пожалеть. Ей представлялось лицо матери окровавленным, со следами побоев. Но страх и непонимание происходящего заставляли, затаив дыхание, каждый раз переживать это внутри себя.
Утром она делала попытки заглянуть матери в лицо, пытаясь разглядеть синяки и царапины. Вот тогда бы у нее была возможность узнать, спросить и что-нибудь выяснить. Но мать отводила взгляд. Никаких следов побоев обнаружить не удавалось. Отец полдня был непривычно весел, а ночью все могло повториться снова.
