Лаборатория являла собой любопытную комбинацию сельского стиля и ультрамодерна. Вся без исключения мебель была знакомого образца сработанная руками бруухиан, но Кроуэлл тут же узрел гофрированный серый ящик дорогостоящего универсального компьютера, теплоблок, электронный микроскоп с большим экраном и массу каких-то сложных стеклянных изделий, явно импортного характера. Были тут и несколько таинственных приборов, назначения которых он так и не смог определить.
— Впечатляет. Как вам удалось расколоть Компанию на всю эту музыку?
Штрукхаймер покачал головой.
— Они оплатили только постройку здания — и то с невеликой охотой. Все остальное приобретено на субсидии Конфедерации по линии Комиссии здравоохранения. Таким образом, восемь часов в сутки я «ветеринар» Компании, а все прочее время веду исследования физиологии бруухиан. Точнее, пытаюсь вести исследования. Это очень трудно. Нет трупов, нет анатомички…
— Но вы могли бы прибегнуть к рентгену. Нейтронное сканирование…
— А много это даст? — Штрукхаймер дернул себя за жиденькую бороденку. Что вам известно о бруухианской анатомии?
— Ну… — Кроуэлл проковылял к стулу и тяжело сел на него. Стул затрещал. — Первичные исследования были не очень…
— Не очень! Я и сейчас знаю не больше, чем тогда. — Штрукхаймер ударил кулаком по ладони. — Если бы только удалось раздобыть тело! Вы слышали, что случилось в прошлом месяце? Насчет лазера?
— Нет, ничего.
— Говорят, несчастный случай. Я сомневаюсь. Так или иначе, абориген попал под луч проходческого лазера. Или его толкнули. Перерезало пополам.
— Боже!
— Я примчался пулей. Мне потребовалось меньше десяти минут, чтобы спуститься к месту происшествия. Но родственники успели унести тело. Я со всех ног пустился в деревню. Нашел дом. Сказал… сказал, что могу сшить тело, могу оживить и вылечить несчастного. Господи, чего я только тогда не наговорил. — Штрукхаймер потер пальцами лоб. — Мне поверили. И извинились передо мной за спешку. Но, добавили они, парня посчитали уже готовым к «тихому миру» и… «отправили туда»! Туземцы показали мне новенького. Он ничем не отличался от остальных, если не считать безволосой, словно гладко выбритой, полосы поперек туловища — в том месте, куда пришелся луч лазера. Я пригляделся к этому кольцу чистой кожи: там не было абсолютно никакого рубца, никакого шрама! Я проверил серийный номер на ноге. Точно — тот самый. А его доставили в хижину минут на десять раньше, чем туда попал я… Для такого зарастания шрама требуется длительная форсированная регенерация кожи. В конце концов, с мертвым такое вообще невозможно проделать! Но попытайтесь только выяснить, как им это удалось… С таким же успехом можно спросить человека, как он заставляет биться сердце. Я думаю, туземцы вообще вряд ли поймут такой вопрос.
