доберусь до них. Потом я поговорю с «
The Tribune» и кем-нибудь еще, кто будет меня слушать.
— Вы не будете этого делать, — сказал Джеймс, говоря ледяным тоном и наблюдая за ней. — Потому что после того, как я пришел и встретился с вами вчера, дал очень щедрое вознаграждение со всей душевной добротой, я позвонил своему старому приятелю, который ранее служил в полицейском департаменте Бостона, а сейчас занимается частной детективной деятельностью.
— Что так?
Моя мать пыталась казаться незаинтересованной, докуривая свою сигарету до фильтра.
— В настоящее время я оплачиваю его услуги, Миссис Рейнольдс. Он был в восторге от величины вознаграждения и пообещал быть чрезвычайно бдительным, когда речь заходит о вашем случае. Он уверял меня, что любое ваше нарушение во время испытательного срока будет зафиксировано и оперативно передано департаменту полиции Восточного Бостона. Он уже быстренько поискал информацию онлайн и сказал, что у него, на самом деле, достаточно материала, который можно пустить в работу.
— Неужели? — спросила она, но я смогла уловить нотки блефа в ее голосе. — Ну и что?
— Так что, если вы продолжите преследовать мою девушку или приблизитесь к моей семье, то я тут же дам отмашку, чтобы файлы передали по назначению.
Он достал свой навороченный телефон, который был таким большим, как «Поп-Тартс» (прим. Название популярного сладкого пирожка,продающегося в виде полуфабрикатов, которые перед употреблением разогреваются в тостере). Телефон сверкнул на солнце.
— Он в моих контактах, Миссис Рейнолдс, и готов без слов отправить вас обратно в округ, как только я поручу ему это сделать.
Она фыркнула и погасила сигарету.
— Ты настоящий придурок, знаешь это? Маскируешься под джентльмена. Так же как и ты — Маленькая Мисс Шлюха, выряженная в бальное платье. Вы друг друга стоите.
— Да, — сказал он, как только она в бешенстве пошла прочь. — Я это знаю.
Глава 17
Джеймс
Когда я увидел ее, выходящей из церкви, у меня в голове была только одна мысль: «Нет».
Потом я нашел ее, стоящей рядом с убогой, никудышной матерью, и постарался решить проблему. Мы с Одри наблюдали за тем, как в полдень ее мать уходила от нас, ковыляя, тут же закуривая очередную сигарету и что-то бормоча себе под нос.
Я протянул руку к Одри.
— Ладно, — сказал я. — Прости меня за это.
— Ты, верно, шутишь? — спросила Одри.
— Нет. Это же твоя мать. Мне не следовало разговаривать с ней таким образом.
Она остановилась как вкопанная.
