И что она в этом Зайце особенного нашла? Но, значит, все-таки что-то нашла, что-то такое в нем есть.
Трудно, очень трудно понять сердце женщины!
И когда мы говорили об этом, нас удивляло еще одно обстоятельство. Как же так все быстро и неожиданно получилось? Но потом узнали, что Аня с Сережей была знакома давно: они еще в школе вместе учились, за одной партой сидели.
Подруги Зябликовой, из тех, кто любит порой порассуждать о поступках других, потому что своими бедноваты, возмущались:
— Если так, то к чему ей надо было увлекать Соседкина, Порецкого или Жохова? Что за странные романы?
А им резонно отвечали:
— Никаких романов Аня и не начинала. У нее были с этими ребятами просто обыкновенные дружеские отношения. А разве она виновата, что в нее влюбляются? И ничего плохого она вовсе не сделала. Наоборот, посмотрите: Соседкин стал чуть ли не самым лучшим студентом на курсе, да еще и премию на выставке графики получил за Анин портрет; Порецкий бросил стиляжничать, включился в ряды спортсменов, в университетской сборной играет и на здоровье не жалуется, Жохов теперь может с кем хочешь соревноваться не только в плавании, но и в красноречии, и никогда не придется краснеть ему перед девушками за свой язык. Слышали, как он на последнем собрании выступал? Оратор! Цицерон! И если уж ему Аню заговорить не удалось, то другой он обязательно понравится.
Словом, и Соседкина, и Порецкого, и Жохова — всех троих не узнать!
Лето было в разгаре.
Москвичи уже давно отреклись от супов и перешли на окрошку.
Мимо очередей, стоявших за квасом, проезжали колонны автобусов с флажками, звучали горны: пионеры ехали в лагеря.
К платформам московских вокзалов подходили пригородные электрички, пахнущие жасмином.
Рядом с ними останавливались раскаленные от зноя вагоны дальних поездов. Пассажиры осовело глядели в запыленные окна и вытирали платками мокрые лбы.
В общем, было лето как лето, со всеми своими приметами. Может быть, несколько жарче обычного. И потому по субботам горожане вели особенно горячие дискуссии, куда убраться на воскресенье.
Одна из таких дискуссий проходила на веранде химкинского ресторана.
За столиком сидели пять человек: трое мужчин — два очень полных и один очень худой — и две женщины.
Полные мужчины, Вадим Сизов и Глеб Кваснецкий, работали плановиками-экономистами. Женщины, Юля и Кира, были их женами. Пятым собеседником являлся Матвей Лысюк — продавец магазина случайных вещей, холостяк и ярый курильщик.
