В намерения Изольды Герасимовны входило, видимо, прежде всего создать обстановку непринужденного разговора, дать ему определенную настройку, а для этого нужно было говорить, говорить, говорить…
— Ах, Палмихал, а мы на днях дома вспоминали вас. Спорили, на кого вы похожи. Я сказала, что на молодого Лемешева. Ваша жена правильно делает, что едет на курорт всегда вместе со своим мужем. Такого видного мужчину одного отпускать опасно… А хорошо мы тогда отдыхали в «Крымском приморье»! Такая природа! Этот потухший вулкан Карадаг… Эти камешки, которые, помните, мы тогда собирали: сердолики, халцедоны, агаты…
— Да-да, — рассеянно согласился Желобков. — Сердолики… хлородонты… карадаги…
— Но теперь, Палмихал, чтобы поехать в «Крымское приморье» или еще куда, в моей помощи в смысле доставания путевок вы уже не нуждаетесь… У вас такой пост! Я так рада, так рада! Я всегда говорила, что Желобков перспективный человек.
Изольда Герасимовна снова рассмеялась, собираясь о мыслями.
— А я, наверно, постарела, Палмихал, за этот год, что мы не виделись… Возраст. У меня сыну Вениамину уже семнадцать лет. Веник оканчивает школу и хочет быть геологом. Его так увлекли эти сердолики, халцедоны! Поэзия камня, так сказать…
— Эге, угу, поэзия, — мрачно согласился Желобков, смутно догадываясь, к чему идет дело.
— Но в институт сейчас сразу после школы не принимают. Надо работать где-то два года. Я вся избегалась и никакого места для Веника не нашла. Не в дворники же ему идти — подметать! Устройте его куда-нибудь, Палмихал… Он способный мальчик, умеет даже на машинке печатать. И какой-то радиоприемник собирал или разбирал. Найдите ему работу. Я верю и знаю, что вы все можете…
Последние слова заставили Павла Михайловича довольно улыбнуться.
— Я расцениваю эту улыбку как обещание, — быстро отреагировала Изольда Герасимовна. — А то вы такой строгий, официальный. Но в вашем положении другим быть нельзя… Так мне когда позвонить?
После того как Желобков сделал на календаре пометку: «Из. Гер. Вен.», посетительница торжественно пожала ему руку.
— Привет супруге.
«Уважаемый товарищ редактор… — прочитал Желобков и добавил: — С Вашей критикой…»
Однако перо снова пришлось отложить. За дверью послышался шум. Секретарь спорила с каким-то мужчиной:
— А я вам еще раз говорю — товарищ Желобков занят!
— Нет, вы скажите ему, и он меня сейчас же примет! — гудел возбужденный бас.
Долго теряться в догадках над тем, кому он принадлежит, Желобкову не пришлось: исчерпав все словесные средства, посетитель прибегнул к своему физическому превосходству и стоял уже на пороге.
